Тайная жизнь Лизы - стр. 14
– Браво! Бис! Да здравствует одноглазая царица Египта!
Красная роза пролетела надо мной, лежащей замертво. За первым цветком полетел другой, третий, пока их не набралось на моем теле… думаю, не меньше дюжины. Я села и, прищурясь, посмотрела в зал. Мы еще даже не собрались к выходу на аплодисменты. Многие актеры еще не вышли на сцену. Это было совершенно неожиданное поведение для обычно спокойных, почти впадающих в кому, любителей Шекспира.
– Так. Это уже не мне, – сказала Филидда, вставая на ноги, когда неожиданно к цветам на сцену приземлились шорты, сопровождаемые таким оглушительным свистом, что я чуть не оглохла. Увы, я уже догадалась, что это буйство имеет отношение только ко мне.
Я осторожно подняла брошенные штаны и повертела их в руках. Фиолетовые шорты. Только один человек в мире мог носить такие штаны просто так, без всякой задней мысли. Более того, это были белые шорты, которые были когда-то выкрашены в темно-фиолетовый цвет в университетской прачечной, и еще спустя месяц вся выстиранная там одежда выходила бледно-сиреневой.
Это был Билл.
Теперь, когда прожекторы погасли, я хорошо видела, что он стоит в конце зала, засунув пальцы в рот, и собирается в очередной раз оглушительно свистнуть. Рядом с ним стояла Мэри и относительно спокойно аплодировала. С другой стороны стоял Брайан с последней длинной розой из тех, которые он метал с такой точностью. Потом они побежали по проходу, как будто мы рок-группа, а они собираются забраться на сцену. Филидда повернулась ко мне, подняв брови.
– Я запишу, что ты должна мне три фунта, – сказала она. Помимо костюмера она была еще и бухгалтером труппы. С этими словами она ушла не попрощавшись.
– Это было так здорово! – воскликнул Брайан, хватая мою руку и целуя ее. – Ты играла прекрасно, великолепно, к тебе применимы все эпитеты, которые мог бы придумать человек, изучающий английскую литературу, а не экономику.
– Ты хорошо играла, – сказал Билл.
– Да, неплохо, – сказала Мэри. – Особенно хороши были бродячие бородавки. А что у тебя с глазом?
– Это Филидда. Ткнула карандашом для глаз.
– Кошмар. Я думала, что она ударит, когда ты очень натурально целовалась с Антонием.
– Еще как натурально. Я ревновал, – сказал Брайан, заставив меня покраснеть до корней волос. – Ты прямо пылала от страсти, царица Клео.
В тот момент я действительно запылала и постаралась прикрыть париком раскрасневшиеся щеки.
– Но я не видела вас в зале, – пробормотала я.
– А-а-а! – воскликнул Билл. – Это Брайан придумал. Как только ты вышла на сцену, мы тут же спрятались за спинки кресел и сидели там до конца первой сцены, чтобы ты нас не увидела, подумала, что мы не пришли, и не спутала текст.