Тайная сторона Игры - стр. 16
Зиночкой, то есть Зинаидой Андреевной Мертваго оказалась женщина лет сорока, коротко стриженная, курившая папиросы «Бокс» и десятью пальцами печатавшая на «Ундервуде» триста знаков в минуту.
Интересно, где она берет столько знаков?
Формальности зачисления на службу Александра Александровича Арехина заняли сущие пустяки – все бумажки готовы, лежали в нужном месте и в нужном порядке. И отпечатаны отлично, Арехин знал в этом толк.
– А вот документов по делу «замоскворецкого упыря» у нас немного, – сказала она Арехину, когда он официально стал полноправным сотрудником Московского уголовного сыска.
– Замоскворецкого упыря?
– Два первых убийства были совершены в Замоскворечье, отсюда и пошло.
– А остальные?
– Всего их было не менее шести – тех, о которых известно уголовному сыску. Все они – здесь, – она передала Арехину тоненькую папочку.
Он поблагодарил Зинаиду Андреевну, вернулся с папочкой в кабинет. Вместе с ним вернулся и тезка на букву Он.
Ну-ну.
Арехин сел за новый стол (на самом деле стол был старый, но крепкий, такой, если не рубить на дрова и на баррикады не тащить, прослужит дольше, чем династия Романовых).
Листков в папке было немного. Это не были следственные документы в том виде, в котором он привык их видеть во время практики. Это не были документы вообще. На бумаге, порой оберточной, карандашом писалось, что-де в доме таком-то в собственной квартире найден гражданин Янушевский М. из бывших буржуев, но без головы. Кто эту голову отрезал, никто не знает и ни на кого не показывает. Все.
Иногда встречались, правда, имена соседей, которые, как водится, ничего такого не видели и не слышали. Что ж, по крайней мере у него есть шесть фамилий и шесть адресов.
Со вчерашним случаем – семь. Началось все в мае этого года, сейчас на дворе конец ноября.
Переписав фамилии и адреса жертв в блокнот, он поднялся:
– Пойду, проверю кое-что…
– Конечно, конечно. Только вот что… Мы вам и помощника выделили, не только стол. Пусть приглядывается, учится. А вдруг что случится, и сам поможет, он бедовый.
– Полагаю, речь идет о моем тезке, Александре Орехине?
– Точно. Или вы возражаете? – осторожно спросил товарищ Оболикшто.
– Нет, не возражаю, напротив, очень рад. Александр, – обратился он к Орехину, – ничего, если я вас буду звать только по имени?
– Сашкой зовите, как все…
– Нет, нет, совершенно невозможно взрослого человека звать Сашкой. Особенно сейчас, после революции.
– Революции?
– Именно. Прежде Сашками да Палашками хозяева своих холопов звали, мол, те, хоть и выросли, а умом сущие дети, несмышленые, глупые и простодушные. Теперь время другое. Нужно уважать и себя, и других.