Тайная магия Депресняка - стр. 25
Ната скорчила очередную гримасу, так просто, ради профилактики, и Улита метнула в нее стулом. Ей для этого потребовалось лишь нахмуриться. Стул разлетелся вдребезги, ударившись в стену высоко над головой Наты. Вихрова покосилась на его обломки и взяла мимическую паузу.
– А еще он хочет детей. От меня, от ведьмы! Какие дети вообще? Проснись и протрезвей! Где я их буду растить? Здесь, в Канцелярии мрака? Без эйдоса, без собственного дома? Когда рядом суккубы, когда комиссионеры толкутся вонючими рылами! Сопли, вопли! Ты-то хоть понимаешь? А он – нет. Мальчика ему подавай!
– Мальчика? Настоящего? – ошеломленно спросила Даф.
Вопрос нелепый, но уж очень она была ошарашена.
– Нет. Вообрази: из полена. Нарисованного на куске старого холста! – сердито крикнула Улита.
Даф мало-помалу оправилась от удивления и даже увидела в идее Эссиорха рациональное звено.
«Хм… А почему бы и нет? Девушка явно страдает от полнокровия и дуреет от переизбытка жизненных сил. Одного киндера тут явно мало. Трое маленьких вампирчиков, которые отсасывают лишнюю кровь – это то, что доктор прописал», – подумала она, ставя мысленный блок, чтобы Улита не лезла ей в голову.
– И чем все закончилось? В смысле: на чем вы расстались? – спросила Даф примирительно.
– На том и расстались. Разругались. Вдрызг.
– Что, Эссиорх тоже ругался? – усомнилась Даф.
– Он-то? Да где ему? Мы же светленькие, идеальные! Выслушал все, что я ему сказала, молча сел на мотоцикл и свалил.
– И ты дала ему уехать?
– Он мне не нужен больше. Абсолютно. Пускай проваливает…
По круглому большому лицу ведьмы текли слезы. Должно быть, сама Улита поняла, что плачет, лишь когда слезы затекли ей на шею. Она машинально вытерла ее и с недоумением взглянула на мокрую ладонь:
– И из-за кого я плачу! Подумаешь: страж в теле мотоциклиста! Да кому он нужен? У него словно раздвоение личности: один зануда и педант, но вот другой… Мы когда на мотоцикле с ним неслись – я словно по небу летела. Но теперь уже все равно. Эссиорха больше нет. Он для меня умер.
«Так уж и умер», – подумала Даф.
Ведьма пристально взглянула на нее.
– Не любишь ты меня!
– Люблю. Я тебя за то люблю, что ты вот сейчас говоришь, а сама думаешь: пожалеть себя или нет, – сказала Даф.
– И жалею?
– Нет, не жалеешь… – сказала Даф.
– Хоть это радует… Ну все, проехали! Пора браться за дела!
Кивнув, Улита подошла к стене и сдернула ковер. Треснувшая могильная плита заволоклась туманом.
На могильной плите возникло асимметричное лицо Вени Вия. Его испачканные землей веки были мало того что закрыты, но и опломбированы. Таково было новое требование Бессмертника Кощеева после того, как однажды в прямом эфире Веня стал чудить, приоткрыл-таки один глазик и ухлопал с десяток неосторожных зрителей.