Тайная геометрия - стр. 5
«Вот, и вечер удачно определился», – удовлетворенно заметил про себя майор.
Чай Ефим решил пить в комнате.
Развалившись в кресле, он вставил в проигрыватель лазерный диск с любимой вещью – «Пассакалией» Генделя.
Слушая ее аккорды, где сливались могучие низкие вздохи органа и пронзающий сердце голос скрипки, он не мог понять, куда делись те существа, что сочиняли такую мудрую, величественную музыку и, главное, те, что ее слушали?
Ведь в восемнадцатом веке органная музыка, была то, что мы сегодня называем – поп-музыкой, – музыкой для всех… Композиторы, что придумывают современную «песню для масс» и слушающие этот звуковой мусор граждане иногда даже представлялись Ефиму Мимикьянову существами какого-то другого биологического вида. Не имеющие с теми людьми, что когда-то сочиняли и слушали органные фуги, ничего общего.
Конечно, он все-таки надеялся, что это не так. Просто тот настоящий «Человек разумный», с наслаждением слушавший орган, по каким-то причинам заснул. Он спрятался в генах сегодняшних сереньких людей, измеряющих себя и окружающий мир линейкой, калиброванной денежными единицами. Спрятался и заснул.
Но все-таки тот «Человек разумный» жив. Настанет время, он проснется, выберется из своего тайного убежища, вырастет, наберет силу и снова напишет музыку, достойную старика Георга Генделя. И на его концерт соберутся его соседи по планете Земля.
Майор Мимикьянов любил классическую музыку. Но эту любовь тщательно скрывал. Не хотел выглядеть среди офицеров управления белой вороной с претензией на собственную исключительность.
Майор отхлебывал душистый чай и жмурился, слушая волшебные аккорды Генделя.
«Эх, эх! Вот ведь как!» – вздыхал он, почти физически ощущая, как осторожно сжимает его сердце твердая и добрая рука давно умершего церковного органиста.
«А, хорошо, что я тогда от Ангелины сбежал… – почему-то подумал он. – Разве с женой я мог бы так сидеть в субботу утром? Куда-а-а там! Или ремонтом квартиры бы занимался или ее упреки выслушивал… Дескать, вот Пигот новые оконные рамы из пластмассы себе вставил, а у нас что? Старые деревяшки! О чем только ты думаешь? Куда только ты смотришь?»
Рядом с проигрывателем на деревянном стеллаже стоял телевизор, идущий с выключенным звуком, чтобы не мешать органу и скрипкам.
На экране беззвучно мелькали люди, здания, машины, словно иллюстрируя музыку, рассказывающую каким-то космическим братьям о жизни земной цивилизации.
Ефим смотрел на экран в пол глаза. Больше упирался глазами в потолок, а то и вообще, прикрывал веки, сосредотачиваясь на рожденных музыкой внутренних ощущениях. И вдруг что-то заставило его остановиться взглядом на экране.