Тайная дверь - стр. 6
Я вылетаю за соседскую калитку и смотрю вдоль улицы. Рина отошла совсем недалеко. Она теперь дёргает воротину зелёной заброшки через один участок и, кажется, примеривается, не махнуть ли через забор. В платье и босоножках. В люпины по пояс. К гадюкам. Да нет, бред же! Не совсем же она того, да? Я уже собираюсь её догнать, рассказать хотя бы про змей – она явно не местная, вдруг её не предупредили, – но тут за спиной слышится голос тёть Оли.
– Та-а-ак! Куда! – кричит тёть Оля толстым учительским голосом. – Ксюха, а ну стоять!
Это она так шутит, она вообще-то в началке преподаёт. Жаль, что не в моей школе. Нам бы такую училку, вот было бы весело.
– Пирожки с картошкой я кому жарила, а? – Тёть Оля стоит руки в боки. В смысле одна рука упирается в бок, а в другой дымится тарелка с пирожками.
Делать нечего, приходится вернуться. Ну да ничего. Улица длинная, идёт Рина медленно, а я ведь без обеда. А пирожки у тёть Оли что надо. Особенно с картошкой. Потому я возвращаюсь и хватаю горячий пирожок.
– Руки! – рявкает тёть Оля. – Мыла?
– Ага! – Я предъявляю свободную руку, ещё влажную после «мице шиндлера».
– Принято, – кивает тёть Оля. – Так. Вот эти все три чтобы съела немедленно, я проверю!
И она бежит в дом, где на кухне шипит и стреляет масло. То есть «вот эти все три» явно не последние. И в моих интересах быстренько съесть их и спасаться бегством, иначе ими дело не ограничится, а к концу лета у меня щёки будут лежать на плечах. И поэтому я торопливо кусаю и глотаю, не пережёвывая, обжигая губы и язык и облизывая масляные пальцы.
Уф, всё. Тарелку (а заодно и руки) я быстренько мою тут же под краном – у предусмотрительной тёть Оли есть кран и раковина прямо на веранде, где летний стол.
– Спасибо, тёть Оль! Оч вкусно! – кричу я в дом, не заходя, и опять выскакиваю за калитку.
На улице пусто, никакой Рины. Только в самом начале, почти у Окружной, маячит какой-то парень. Вроде бы Женька-колдун, издалека не очень понятно. Сердце спотыкается, и по плечам ползут мурашки (а ещё даже не факт, что это Женька). Я чувствую себя последней дурой и ужасно злюсь. Подумаешь, Колдун… Мурашки-то чего, а?
Стараясь не думать про Женьку, я всматриваюсь в улицу. Третья линия, если не считать Колдуна (или не Колдуна), абсолютно пуста. Странно. Куда Рина делась? Может, действительно перелезла?
Я иду к заброшке, отдуваясь. В боку от быстрой ходьбы начинает колоть. Всё-таки правду дед говорит, нельзя носиться после плотной еды. А тёть-Олины пирожки – это плотная еда, я прямо чувствую, как они улеглись у меня внутри, плотно-плотно. Уф, как же всё-таки жарко.