Размер шрифта
-
+

Тайна желтых нарциссов. Синяя рука (сборник) - стр. 11


В лимузине было приятно тепло, так как он отапливался электрической печью. В это хмурое апрельское утро на улице было чувствительно холодно. Кучка дрожащих женщин, стоявших на почтительном расстоянии от ворот тюрьмы, как можно более плотно закуталась в свои платки и шали, когда начало слегка снежить.

Вскоре вся местность укрылась легким белым покрывалом, и первые весенние цветы выглядели довольно жалко в своей белой рамке.

Тюремные часы пробили восемь. Отворилась маленькая дверь, из которой вышел человек. Он наглухо застегнул куртку и воротник и глубоко надвинул на лицо кепку. Лайн выпустил из рук газету, которую он все время читал, открыл дверцы автомобиля, выскочил и поспешил навстречу выпущенному арестанту.

– Ну, Сэм, – любезно сказал он, – на сей раз вы меня, наверно, не ожидали?

Человек вдруг остановился, как пораженный молнией, и уставился на фигуру в дорогой шубе.

– Ах, мистер Лайн, – ответил он усталым голосом. – Мой милый барин! – больше он не мог говорить, слезы катились по его щекам, и он обеими руками схватил протянутую ему руку.

– Ведь не думали же вы в самом деле, что я оставлю вас на произвол судьбы, Сэм.

Лайн был в восторге от своего собственного благородного образа мыслей.

– А я думал, что на сей раз вы совершенно отказались от меня, сэр, – хрипло ответил Сэм Стэй. – Вы воистину благородный джентльмен. Я должен стыдиться самого себя.

– Чепуха, Сэм, не надо! Пойдемте скорее в мой экипаж, садитесь сюда, мой мальчик. Теперь люди могут подумать, что и вы миллионер.

Сэм вздохнул, бессмысленно ухмыльнулся и сел в автомобиль. Он со вздохом опустился на мягкое сиденье, обитое дорогой коричневой сафьяновой кожей.

– Боже мой, если подумать только, что есть еще на свете такие люди, как вы, то воистину еще можно верить в ангелов и чудеса!

– Не говорите глупостей, Сэм. Вы поедете теперь ко мне домой, покушаете хоть раз досыта, а потом я вам помогу начать новую жизнь.

– Теперь, наконец, я действительно хочу начать вести порядочный образ жизни, – сказал Сэм, подавляя рыдание.

Чтобы не согрешить против истины, надо сказать, что мистер Лайн, в сущности говоря, очень мало интересовался тем, ведет ли Сэм честный образ жизни или нет. Быть может, он даже пришел бы в ужас, если бы Сэм стал порядочным человеком.

Он держал у себя Сэма приблизительно так же, как другие люди держат редкую птицу или породистых собак, и гордился им не меньше, чем другие люди гордятся своими коллекциями почтовых марок или китайского фарфора. Сэм принадлежал к той роскоши, которую он мог себе позволить и которой мог похвастать. В своем клубе он охотно рассказывал о знакомстве с этим преступником, – Сэм был очень известный взломщик несгораемых шкафов, который ничем другим не занимался. Привязанность Сэма была для Лайна необычайно приятной щекоткой нервов. Обожание, с которым этот преступник относился к Лайну, было действительно необычайно. Сэм без малейшего колебания отдал бы жизнь за этого человека с бледным лицом и легкомысленным ртом. Он дал бы разорвать себя на куски для своего благодетеля, если бы он был в состоянии таким путем принести ему пользу. Потому что Лайн был для него Богом, сошедшим с небес. Два раза Сэм был осужден на краткосрочное заключение, а однажды ему пришлось посидеть даже более продолжительное время, и каждый раз Торнтон брал его к себе домой, роскошно угощал, давая ему при этом целую кучу светских, но совершенно излишних советов, и отпускал его от себя с десятью фунтами в кармане. Этой суммы как раз хватало Сэму на покупку нового набора фомок и отмычек.

Страница 11