Тайна «Железной дамы» - стр. 27

Иноземцев махнул головой, тотчас вспомнив назойливого студента, обещавшего двести франков за урок. Лица деда и внука имели много общих черт, и улыбка эта была у них одна на двоих, возможно, и нравом авантюрным обладали оба в равной степени.

– Он одержим, – горестно вздохнул Лессепс, перестав вдруг улыбаться. – Связался с революционерами-анархистами и грезит оружием и баррикадами. Те и рады принять дурачка. Человек, который умеет обращаться с бомбой, всегда на вес золота. Да, еще если этот дурачок с такой фамилией и так богат. Ромэн спит и видит себя революционером. Решил, что химия – его конек, хотя, сразу признаюсь, он не имеет к ней никаких способностей. Его эксперименты не доведут до добра, он спалит дом и сам убьется.

Иноземцев опустил голову, тут же вспомнив себя и то, как его беспрестанно величали «бомбистом». Ему стало жаль бедного юношу.

– Я обратился сначала к месье Дюкло, – продолжал предприниматель, – что ныне преподает в Сорбонне. Тот, выслушав мои сетования, немного подумал и порекомендовал мне вас. Уж не обижайтесь, месье Иноземцев, на слова профессора, но они были сказаны с некой долей восхищения и звучали примерно так: «Если вы желаете, чтобы у мальчика пропала всякая охота к науке, отведите его к месье Иноземцеву. Более угрюмой и нелюдимой личности во всем Париже не сыскать, он – как настоящий средневековый алхимик с внешностью современного молодого человека. Сам с собой больше разговаривает, нежели с кем бы то ни было. Обитает в одиночестве, на пушечный выстрел никого к себе не подпускает, кроме своей собаки, которой, кстати говоря, даже клички не дал». Вы загадочный человек, месье Иноземцев, и поселились в месте весьма загадочном. Знаете, как в Париже любят таинственное и мистифицируют все, что хоть сколько-нибудь связано с непостижимой тайной? Я думаю, у вас бы получилось отговорить Ромэна бросить его затеи с селитрой, порохом, ртутью и прочими небезопасными игрушками.

– Совершенно не представляю, как мне удастся это сделать, – покачал головой изумленный Иноземцев. – Неужели я так дурно преподаю у Пастера, что ко мне обращаются с такими странными просьбами?

– О, я пытался предупредить ваше негодование. Возможно, вы меня все же не так поняли… Вовсе вы не дурно читаете ваши лекции! И об этом говорит безумное рвение Ромэна Виктора, с которым он приступил к экспериментам, после того как стал посещать улицу Дюто. Напротив, во время лекций вы дали ему несколько новых идей, но, увы, которые он не в силах осуществить. Целая тонна бумаги была изведена и разорвана в клочья, множество этих причудливых медицинских сосудов разбито… Я бы хотел, чтобы вы увели его в сторону, обратили внимание на что-нибудь другое, что принесло бы пользу человечеству. Он грезит о мире, а изобретает бомбу! Это очернит навеки славное имя Лессепсов, которое и без того вовлечено в огромный скандал. К тому же кому, как не вам, известно, сколь губительно может быть случайное изобретение.