Тайна в черной рамке - стр. 24
– А в следующий раз я тебя просто убью, – ухмыльнулся Карамболь.
Понравилось ей в подвале, мягко там и тепло, и если бьют, то понарошку. А привязывал ее Карамболь не просто так, эта сучка изменяла ему. То с молодым пареньком, то со старым пнем Пентиумом. С этим пнем она даже сбежала, на карачках обратно приползла, землю под ногами вылизывала, умоляла простить. И ведь Карамболь ее простил. Не в первый, но в последний раз.
– А следующего раза не будет! – сказала она и нежно пощекотала языком в самом ухе мужа.
– Но привяжу я тебя крепко, – завелся Карамболь.
Он уже настроился идти в подвал, когда появился Лазарь.
– Юрий Сергеевич, Брайтон подъехал, сказал, по важному делу.
– Вот как? – Карамболь взял салфетку, вытер жирные после баранины губы, швырнул ее на стол.
Вечер уже, поздно, и Аэлита создала романтическое настроение, но все-таки он вышел к Брайтону. В другой раз послал бы его подальше, но дела сейчас ни к черту.
– Да я ему сказал, пусть завтра подъезжает, – поморщился Лазарь.
– Не надо завтра, – с трудом поднимаясь со своего места, сказал Карамболь.
Лето в этом году выдалось жарким, две пули от киллера схлопотал, мог и не выжить. Сейчас уже все в порядке, больничный режим сняли. А вот постельный остался. Аэлита так хорошо стелет. Сучка ненасытная.
Лазарь Брайтона в дом не впустил, оставил его на террасе. Карамболь знал почему. Лазарь – начальник охраны, можно сказать, первый человек в его свите, а Брайтон – пацан не промах, на ходу подметки рвет. Ревнует его Лазарь, боится оказаться на вторых ролях. А все возможно. За Лазарем столько косяков, а Брайтон пока держит марку.
– Юрий Сергеевич! – Брайтон всем видом давал понять, что Карамболь для него отец родной, все преданность свою выказывал.
Но Карамболь давно уже не верил ни чьим бы то ни было словам, ни взглядам.
– Короче.
– Свищ порядок в своем огороде наводит. Два сорняка уже вырвал.
– Я в курсе, – кивнул Карамболь, с интересом глядя на Брайтона.
Он ведь практически урод на внешность, лицо будто из дерева пьяным резчиком по дереву топором вытесано, глянешь на него – ну ни малейших признаков интеллекта. Но язык у Брайтона подвешен, и умные мысли в голове водятся.
– И то, что агрономы спалились, в курсе, – улыбнулся Брайтон.
– Спалились.
Свищ зачищал свои ряды, начал с мелкой сошки и сразу же обломался, менты ему на хвост наступили, теперь отбивайся. Карамболь очень надеялся, что Свищ сядет в лужу. Ему потом останется только добить эту мокрую курицу.
– Одного менты приняли, другой склеился, а Гаврила ноги сделал, – продолжал улыбаться Брайтон. Он явно готовился выложить козырь из рукава.