Тайна тринадцати апостолов - стр. 8
Тот же самый мазок, такая же проработка контура, такая же скромная лессировка…
Складывалось впечатление, что этот участок картины написан тем же художником и в то же время, что и все остальные.
Но этого не может быть! Это невозможно! Еще накануне на жезле не было крови!
Дмитрий Алексеевич отложил лупу и строго уставился на картину, которая не хотела раскрывать ему свою тайну. Как заставить ее заговорить?
Как всякий профессионал, Старыгин в работе придерживался строгих, раз и навсегда установленных правил. Какую бы загадку ни загадывала ему картина – он и сегодня не собирался отступать от этих правил.
Пункт первый – внимательно осмотреть изнанку холста, чтобы определить его возраст и наличие повреждений.
Пункт второй – еще внимательнее разглядеть лицевую сторону, красочный слой.
Пункт третий – повторить исследование в ультрафиолетовом освещении, чтобы увидеть то, что картина скрывает от простого зрителя, то, что не видно при обычном свете.
Первые два пункта были выполнены – значит, нужно переходить к третьему.
Старыгин подкатил к портрету стойку с ультрафиолетовыми светильниками, погасил в мастерской верхний свет и включил специальные лампы.
Картина засветилась в темноте таинственным, загадочным, бледно-сиреневым сиянием. И в этом свете на ней там и тут проступили неровные, едва заметные пятна – следы случайных загрязнений, которые неизбежно появляются на любой картине за долгие годы и даже века ее существования, несмотря на самое бережное обращение.
Старыгин не обращал внимания на эти пятна – он искал что-то другое.
И нашел.
Примерно в середине картины, а точнее – именно в том месте, где находился окровавленный жезл адмирала, Дмитрий Алексеевич увидел, что сиреневое свечение складывается в буквы и цифры. Он схватил специальный фотоаппарат с повышенной светочувствительностью и сфотографировал эту надпись. Но потом, чтобы не терять время, просто записал ее при скудном бледно-сиреневом свете.
Затем он включил верхнее освещение и перечитал свою запись.
Она представляла собой две строчки. Верхняя – два слова, написанные латинским алфавитом: Secretum Secretorum.
Старыгин хорошо владел латынью, этого требовала его специальность, но не нужно было больших познаний, чтобы перевести эти два слова: «Тайная тайных» или «Тайна тайн».
Вторая строчка состояла из двух букв и нескольких цифр: Mf 26–17.
Чтобы понять смысл этой надписи, тоже не потребовалось больших познаний. Старыгин понял, что это ссылка на Евангелие от Матфея, стих 26–17.
Тут же он бросился к книжному шкафу, где среди прочих жизненно важных книг стоял небольшой старинный томик Нового Завета. Перелистав книгу, Старыгин выяснил, что нужный ему фрагмент Евангелия от Матфея описывает Тайную вечерю, последнюю и важнейшую трапезу Христа с двенадцатью апостолами.