Тайна Торского моста - стр. 4
– Я знаю, – ответил наш посетитель, хватая ртом воздух и бросая отрывистые фразы, как человек, которому тяжело дышать. – К вам придет мистер Гибсон, мой хозяин. Я работаю управляющим в его поместье. Мистер Холмс, он – варвар, настоящий варвар.
– Вы сгущаете краски, мистер Бейтс.
– Мне приходится называть вещи своими именами, потому что время не терпит. Он не должен застать меня здесь. Он вот-вот появится. Но обстоятельства не позволили мне прийти раньше. Его секретарь, мистер Фергюсон, лишь сегодня утром сказал мне, что хозяин собрался к вам на встречу.
– Так вы его управляющий?
– Я предупредил его, что увольняюсь. Через пару недель я стряхну с себя это проклятое рабство. Он очень тяжелый человек, мистер Холмс, и это чувствуют все. Вся его хваленая благотворительность призвана скрыть ужасные беззакония, которые он творит постоянно. Но главной жертвой была его жена. Он был ужасно груб с нею – да, сэр, груб! Уж не знаю, сэр, как она встретила свою смерть, но этот человек обращался с ней так, что жизнь стала для нее сущим наказанием. Она ведь была дитя тропиков, родом из Бразилии – вы, конечно, знаете?
– Нет, этот факт ускользнул от меня.
– Она была тропиканкой по рождению и тропиканкой по натуре. Дитя солнца и страсти. Она любила его так, как умеют любить только южанки, но когда ее внешняя привлекательность померкла – а, по слухам, она была необыкновенно хороша, – он утратил к ней всякий интерес. Мы все любили хозяйку и сочувствовали ей, хотя и не могли ей помочь. Мистер Гибсон изобретателен и хитер. Вот все, что я хотел вам сказать. Пусть вас не обманывает его внешность. Ну, я пойду. Нет, нет, не удерживайте меня. Он вот-вот придет.
Бросив испуганный взгляд на часы, наш странный визитер почти бегом направился к двери и исчез.
– Ну и ну! – сказал Холмс, помолчав. – Похоже, мистер Гибсон не пользуется расположением своих слуг. Что ж, это предупреждение нам пригодится, а пока дождемся прихода самого героя.
Ровно в назначенный час мы услышали на лестнице тяжелые шаги, и знаменитый миллионер собственной персоной появился в дверях. Едва взглянув на него, я сразу понял, почему его так боится и ненавидит управляющий, и ясно представил, какие проклятия должны сыпаться на его голову со стороны менее успешных конкурентов. Если бы я был скульптором и захотел изобразить человека на вершине власти, с железной волей и кристально ясным умом, я выбрал бы в качестве модели мистера Нейла Гибсона. Его высокая, грубо сколоченная фигура излучала жадность и ненасытность. Вообразите Авраама Линкольна, поставившего во главу угла низменные инстинкты, и вы получите портрет Нейла Гибсона. Лицо его было словно высечено из гранита: грубое, шероховатое, безжалостное, с глубокими продольными морщинами – следами пережитых потрясений. Холодные серые глаза, устремленные на собеседника из-под насупленных бровей, рассмотрели нас обоих по очереди. Он небрежно поклонился, когда Холмс представил меня, затем властным жестом придвинул стул поближе к моему другу и уселся прямо напротив него, почти касаясь его коленями.