Тайна стоптанных башмачков - стр. 25

Подняв голову, Охотник заметил, что Госпожа смотрит на него, и пожал плечами. Предупреждать или отговаривать девчонку он все равно не собирался. У нее своя голова на плечах. Если позволяет пудрить себе мозги – ее личное дело. Может, наносить на мозги пудру – это их последняя мода. А если уж совсем начистоту, он и сам позволяет себя использовать. По крайней мере, это придает текущему моменту хоть какой-то смысл и разнообразие. Не все же время пить в ожидании неминуемой смерти. К тому же ему на блюдечке преподносят возможность поквитаться. Единственную возможность, которая еще интересует его в настоящий момент.

– Королева нарушила баланс. Если ее не остановить, этот мир погибнет, – произнесла Госпожа жизни с искренней печалью.

Охотник кивнул. Уж его-то уговаривать не придется.

– А… а что будет со мной, если я погибну в этом мире? – спросила девчонка.

Иногда и в ее растрепанной голове появлялись практичные мысли.

– Не буду скрывать, – рыжеволосая посмотрела на нее с сочувствием, – в своем мире ты заснешь и больше не проснешься.

– Ага… – Кажется, девчонка не удивилась, только подтверждающе кивнула. – А если я умру там?..

– То, скорее всего, останешься здесь и не сможешь больше покидать этот мир. Хотя никогда еще не видела таких случаев. – Госпожа жизни снова улыбнулась, словно не сообщила сомнительное известие, а наделила пришедшую к ней просительницу самым вкусным мармеладом.

– Ага… – повторила девчонка. – То есть мне следует остановить Королеву, которая просила меня остановить Короля… А потом явится еще кто-то и попросит меня остановить вас?

А вот тут Охотник был готов раскланяться перед девчонкой, хотя давным-давно позабыл все придворные обычаи. Она ведь совсем не дура, хотя с первого взгляда и не скажешь… даже с первых нескольких взглядов.

Анна чувствовала себя марионеткой. Все вокруг тянули нить каждый в свою сторону, а она болталась между ними, не понимая, что именно происходит и чего от нее хотят. Она устала быть слепым оружием в чужих руках. Принц единственный, кто был внимателен именно к ней, и потому она чувствовала к нему привязанность. Но и он, пускай невольно, ее предал.

Здесь, на острове, где солнце мягко просачивалось сквозь красиво обвивающий колонны виноград, где жизнь казалась сконцентрированной и густой, словно патока, здесь, где все вокруг были прекрасны и грациозны, Анна чувствовала себя особенно чужой. Она казалась себе слоном в посудной лавке. Когда владычица говорила, ее голос проникал в самые дальние уголки сердца, ей хотелось довериться – и именно это помогало девушке сопротивляться. У нее не было того тревожного чувства, как в пряничном домике, где становилось ясно, что все слишком красиво, чтобы быть настоящим. Где-то в подсознании Анна понимала, что той картинке, которую она видит перед собой, верить можно, и она верила, но не доверяла ей.