Тайна прошлогоднего снега - стр. 1

На Красной площади царила зеленая тоска. Слонялись туда-сюда прохожие, летали там и сям голуби, тикали и такали часы на Спасской башне. А на бронзовой лошади сидел бронзовый полководец – не знаю, какой именно – мы его по истории еще не проходили. Я же стояла у окна и смотрела на все это, наверное, уже в стотысячный раз. С тех пор, как я с мамой энд папой переехала в эту квартиру, за окнами наблюдался один и тот же неизменный пейзаж: все те же голуби, все те же часы, все та же лошадь под все тем же полководцем. Одним словом – скукотища.

Да что там вид из окна – вся жизнь какая-то жутко однообразная, из года в год одно и то же, одно и то же: день-ночь, зима-лето, обед-ужин… Ну разве что на какой-нибудь клевый дискан сгоняешь для разнообразия. Хотя, по большому счету, и там все достаточно однообразно: музыка грохочет, огни сверкают… Еще можно, конечно, в кого-нибудь втюриться или втрескаться по уши, а то и по самую макушку. Но в этом вопросе парад проходит пока что мимо меня. Мне уже почти четырнадцать лет, а любви все нет и нет. Правда решила я как-то влюбиться в Володьку Воробьева. Тем более, что это очень удобно: учимся в одном классе, живем по соседству… И почти что уже влюбилась. Но тут, как назло, химичка на своем уроке выдала такую пенку: никакой любви нет, а есть лишь состав из углерода, водорода и азота, который вырабатывается в человеческом мозгу – из-за него-то люди и испытывают чувство влюбленности. Я как увидела эту голимую «формулу любви», которую химичка написала на доске – С_>8Н_>11N – мне сразу и влюбляться расхотелось.

Впрочем, меня не только из-за формулы влюбляться не тянет, а еще и из-за того, что я жутко ревнивая. Причем могу ревновать к чему угодно, хоть к фантику от конфеты. Если конфета вкусная, а фантик облизывает кто-то другой – убью сразу! А Володьку мне не хочется убивать. Воробей – классный парень! Правда, у него тормозов нет по умолчанию, все время его круто заносит. То он на скрипке наяривал с утра до вечера, то в телескоп на звезды пялился с вечера до утра, то «дюдики» километрами читал, то Гафчика разговаривать учил (Гафчик, он же Гафч, он же Гафчуля – наш с Володькой лопоухий друг-дворняга)… А сейчас Воробей зациклился на инопланетянах. Днем и ночью смотрит по видику фильмы про коварных пришельцев, которые прилетают из глубин Вселенной на своих НЛОшках, чтоб захватить нашу Землю.

Меня, честно сказать, вся эта космическая мура не зажигает. Хотя иной раз и появляется желание умчаться в космические дали, чтобы только в эту дурацкую школу не ходить. Но с такими темпами освоения Космоса – в час по чайной ложке – вряд ли я куда-нибудь умчусь с Земли, разве что в следующей жизни. Это только в кино земные астронавты и космонавты весь Космос избороздили вдоль и поперек, а на самом-то деле они дальше Луны и нос сунуть боятся. Крутятся вокруг Земли, как мошки вокруг лампочки. Тоже, прямо скажем, не фонтан – месяцами висеть в невесомости на космической станции и глазеть в иллюминатор на все ту же Землю…

Ой, что-то я не туда заехала. Приношу десять килограммов извинений!..

О чем я говорила?.. Ах, да, о школе. Так вот, в этой дурацкой школе я за восемь лет учебы не только не поумнела, а наоборот – поглупела. Что совсем не удивительно. Кто-то когда-то где-то сказал: «Чем больше человек узнает, тем больше становится того, чего он не знает». Выходит, нет никакого смысла много знать. «Много будешь знать – скоро состаришься» – слыхали такую поговорочку? А я не хочу быстро стариться. Мне неохота даже до полтинника доживать, чтоб не наблюдать себя, как тетеньку, которая медленно, но верно превращается в старушку. Возможно, это и глупо звучит, но пока что это именно так. Поэтому уроки я делаю левой ногой. И не только уроки. Я вообще много чего левой ногой умею делать. Я умею надевать на ногу ботинок, умею потом в нем топать по лужам, могу закинуть левую ногу за правое ухо – опс! Могу накрасить ногти на левой ноге в розовый цвет, чтоб они отличались от ногтей на правой ноге. И еще до фигища чего могу!.. Могу, типа, ногой и по роже вмазать…