Тайна проклятого герцога. Книга первая. Леди Ариэлла Уоторби - стр. 41
– Ваш второй свадебный дар, – невозмутимо сообщил герцог.
У меня задрожали руки и даже подбородок, и пришлось опустить голову, чтобы только лорд не заметил. Заметил.
– Ариэлла, – он с заметным удовольствием произносил мое имя, видимо, наслаждаясь даже малейшим нарушением этикета, – что вас не устраивает в получении второго свадебного дара? Не любите бриллианты?
Мне хотелось бы промолчать, но:
– Вы же… вы же собирались вернуть меня ро… вы…
Герцог перебил меня удивленным:
– Правда? Когда это я был столь… неосторожен в высказываниях?
Я опустила голову еще ниже. Некоторое время слышался лишь свист ветра да отдаленные пушечные выстрелы, затем я услышала тихие слова лорда Грэйда:
– Не могу сказать, что я хороший человек, скорее наоборот, но вот подонком никогда не был. Завтрак, леди, мы не при дворе, чтобы уделять столь незначительной трапезе несколько часов.
Молча положила себе овсянки, также молча начала есть. Рядом со мной, к моему удивлению, находилось блюдо с теми самыми морскими гадами, которых я вчера отказалась пробовать из рук герцога. Но сейчас приобщаться к деликатесам приморской кухни не хотелось совершенно. Я все так же молча пыталась есть кашу, даже не ощущая ее вкуса.
– Кстати, что стало с Бусиком? – вопрос прозвучал неожиданно.
– Умер, – тихо ответила я.
– Сочувствую, – судя по тону, ни капли сочувствия оттон Грэйд не испытывал. – От одиночества?
О Пресвятой, сколько же всего я успела вчера наговорить?!
– От старости, – сухо ответила я. – В прошлом году.
– Мм-м, речь ведь о собаке, как я понимаю? – никак не унимался лорд оттон Грэйд.
– Да. – Я смотрела исключительно в свою тарелку.
– Мм-м, и какой породы был пес?
Как же мне хотелось бы отправить остатки каши в последнего представителя древней военной династии!
– Бусик был дворнягой. – Я не узнавала свой словно лишенный эмоций голос. – Он был маленьким лохматым рыжим псом.
– Полагаю, подарок одной из ваших многочисленных тетушек? – иронично осведомился герцог.
Говорить не хотелось совершенно. Но и промолчать не представлялось возможным.
– Мне было пять, когда я увидела его на деревенской помойке. Предвосхищая ваш очередной ехидный вопрос по поводу помойки – я помогала подруге выносить мусор. Там был Бусик, отощавший и больной. Я его забрала. У него не было левого уха, но было очень доброе сердце. Когда я уехала в лицей Девы Эсмеры, Бусик тосковал, а потом убежал из дома. Он отыскал меня через несколько недель, вбежал сквозь приоткрытые для почтальона ворота, бросился в учебный корпус и нашел меня… Матушка-настоятельница была столь добра, что оставила Бусика при лицее. Его все очень любили… Когда Бусик умер, мы похоронили его в монастырском саду… На его могилке в память о нем мы посадили ромашки. Они такие же яркие, добрые и удивительно солнечные цветы, каким был он. – Я вскинула голову, посмотрела на оторопевшего герцога и вежливо-холодным тоном осведомилась: – Что-то еще?