Тайна повесы - стр. 22
Да еще и беременную.
Майкл теперь и так может занять место Джона в жизни. Нельзя допустить, чтобы он заменил его и на супружеском ложе.
Поэтому он отдалился от Франчески. Конечно, не сжег мосты – такой жест выдал бы его с головой, да и невозможно было совсем прекратить общение, когда и его мать, и мать Джона жили в Килмартин-Хаусе. Вдобавок еще все ожидали, что он возьмется за исполнение обязанностей графа, и не важно, перейдет к нему в итоге титул или нет.
И да, Майкл занялся этими делами. Ему было нетрудно уладить в день по несколько мелочей, дабы сохранить состояние, которое, возможно, в итоге перейдет сыну Джона. В конце концов, это меньшее, что он мог сделать для брата.
И для Франчески. Пусть ему не хватало сил и дальше играть роль ее друга, как того требовала ситуация, он мог по крайней мере поддерживать ее финансы в порядке.
Однако он понимал, что она заметила его отчуждение. Когда он приходил в Килмартин-Хаус, чтобы покорпеть в кабинете Джона над бесчисленными отчетами поверенных и управляющих, она часто навещала его. Очевидно, искала прежних отношений, но Майкл отныне не мог больше так вести себя с ней.
Пусть это его слабость или даже эгоизм. Просто он больше не мог быть ее другом. По крайней мере пока.
– Мистер Стерлинг?
Майкл поднял глаза. В дверях стоял его камердинер, а рядом с ним – лакей в зеленой с золотом ливрее Килмартин-Хауса. Эту ливрею он бы ни с какой другой не спутал.
– Вам записка, – сказал лакей. – От вашей матушки.
Майкл молча протянул руку, задумавшись, какие новости подоспели на этот раз. Мать почти через день вызывала его в Килмартин-Хаус по разным делам. Лакей прошел через комнату, чтобы вручить послание, и, передавая конверт, добавил:
– Велели передать, что дело очень срочное.
Срочное? Вот уж действительно новости. Майкл взглядом дал понять, что лакей и камердинер могут быть свободны, а когда остался один, вскрыл конверт.
«Приезжай как можно скорее, – писала мать. – У Франчески выкидыш».
В Килмартин-Хаус Майкл гнал коня так быстро, что едва не убился насмерть. Всю дорогу ему вслед сыпались гневные крики пешеходов, едва не сбитых его скакуном.
Выкидыш? Это женское дело. Чем он может помочь? Разумеется, это страшное горе, он боялся за жизнь Франчески, но как ее поддержать? Зачем его позвали?
И тут он понял, и его как будто поразило громом. Он стал графом. Свершилось. Пусть и медленно, но он прибирал себе все, что некогда принадлежало Джону, весь его мир.
– О Майкл! – причитала мать, выбегая ему навстречу. – Как же хорошо, что ты приехал!
Майкл неловко обнял мать. Он даже что-то сказал – абсолютно ненужное и лишенное смысла из разряда: «Какой кошмар». На деле же он просто стоял, чувствуя себя при этом крайне глупо и беспомощно.