Тайна «Лунной сонаты». Пленники любви - стр. 36
Она усмехнулась печально. Кто же мог предположить, что судьба сыграет с ним, красавцем и баловнем, которому всегда улыбалась удача, такую злую шутку. Он и на самом деле навсегда здесь останется, только немного не так, как мечталось.
Серж с самого начала очень любил своего деда, Жаклин не разделяла его восторгов, и чувствовала себя здесь случайно оказавшейся гостьей, далекой чужой. Кроме кровного родства их ничего больше в этой жизни не связывало.
Дед все эти годы жил в своем, чужом и непонятном ей мире, с ее миром никогда не соприкасавшемся. Она не могла рассчитывать на него, потому что он не отзывался на ее письма и не появлялся в доме родителей сам, только слуги его порой заглядывали в их городской дом, чтобы узнать, не нуждаются ли они в чем-то, живы ли они, здоровы?
Но вот наступили тяжкие дни, и Жаклин ясно поняла, что только к нему одному и сможет обратиться. Он должен что-то для них сделать. Она знала, как он любил бабушку, и мать была ему бесконечно дорога. Но она понимала, что эта странная любовь для них с Сержем была ущербна, потому что на них это никак не распространялась.
Жаклин не могла восторгаться этим великим чувством, хотя никого она не винила в том, что было так, а не иначе.
Девушка давно заметила, что судьба к ней часто бывала, жестока, но она безропотно сносила все удары. И только неизвестный ей граф (она никогда прежде не видела его, не встречалась с ним в свете), нанес ей удар в самое сердце, и теперь оно истекало кровью.
Тот, кто был ее любовью и защитником с самого детства, милый, единственный ее брат Серж был мертв. И если до сих пор рядом с ним она не нуждалась во внимании и заботе деда, тогда она даже тайно радовалась тому, что он не досаждает им, то теперь он стал ей необходим в холодном и чужом мире. Как бы далек он не был прежде, ближе-то больше все равно никого не было.
№№№№№№
Жаклин понимала, что она уже никогда не забудет те минуты, когда в ее спальню без доклада вбежал Роберт и прямо с порога сказал о том, что Серж убит несколько минут назад. И он был секундантом на этой дуэли, потому что не мог ему в том отказать. И она, никогда не терявшая самообладания, бросилась к нему и стала из всех сил бить его кулачками. А потом впервые в жизни у девушки началась настоящая истерика. И все-таки она еще была уверена в том, что он шутит, издевается над ней, лучше пусть все будет так, чем ужасная правда. Пусть рассмеется и скажет, что просто хотел увидеть ее и никак не мог найти предлога для этого, а она так и осталась легковерной простушкой, которую так легко разыграть. Если бы он так сказал, она простила бы его и не сердилась. Но он молчал. Даже не защищался от ее ударов, которые становились все более сильными и жестокими. Она, наконец, обессилила и медленно опустилась на ковер, и замерла, не в силах больше пошевелиться.