Тайна горы, или Портрет кузнечика - стр. 9
Но я еще не спал… Я смотрел.
В свете заходящего солнца, рядом со стеклянной дверью моей палаты, возвышалась гора. Она была так близко, что мне даже показалось, что моя белая постель стоит прямо на ее склоне.
Я уже не понимал, наяву или во сне вижу эту гору, покрытую желтоватой, выжженной солнцем травой. Не понимал, наяву ли слышу стрекот кузнечиков и жужжание пчел, или это в моей голове что-то гудит и стрекочет. Все вокруг переливалось, блестело, жужжало и стрекотало… Неправдоподобно синяя полоска моря вдалеке казалась нарисованной.
Вечерние ароматы нахлынули на меня и словно унесли в неизведанные края. В края несорванных цветов, непуганых мотыльков, прозрачных стрекоз и свободно прыгающих кузнечиков.
Так, глядя на эту гору, я и заснул.
Глава 6
Я проснулся только на следующее утро. Мне полегчало, перестало знобить, но голова гудела, и болело горло.
Вера Петровна еще разок меня уколола и дала какие-то таблетки. Потом принесла мне в кружке что-то теплое и душистое.
– Полощи горло! Можешь и попить.
– А что это? – поинтересовался я.
– Это я тебе здешних трав заварила. Чудо, а не травы! Максимально возможная экологическая чистота в наше время, учти. Завтра здоров будешь. Давай полоскайся. Я тебе вечерком еще заварю.
Отвар я в основном выпил. Он был терпким и сладковатым.
До обеда я снова дремал.
Лёнчик принес мне еду из столовой. Налетел, как ветер:
– Как дела?
Я только открыл рот, чтоб рассказать, как Лёнчика уже и след простыл.
– Ты выздоравливай! – крикнул он с крылечка веранды. – Посуду я в ужин заберу! Мы идем на этюды! Тут так классно!
Есть мне не хотелось. Странное что-то творилось со мной. Наверно, на меня подействовала эта гора…
Я лежал на изоляторской кровати и смотрел на гору. И на море.
Ничего не было вокруг. Только я, эта гора и море вдалеке. Да, еще синее высоченное небо. И где-то в нем – невидимое, но ощутимое солнце.
Мои мысли текли как бы помимо меня.
Я никогда… Я никогда раньше так не думал…
Гора казалась теплой и живой. Она жила своей, отдельной жизнью, не связанной ни со мной, ни с моей болезнью… Удивительное дело! Среди пожухлой от жары травы цвели маленькие разноцветные цветочки. От того, что я не знал их названий, цветочкам было ни холодно, ни жарко. Они просто цвели… независимо от меня. Независимо от меня жужжали пчелы, цвиркали кузнечики. Над горой летали разноцветные непуганые бабочки по своим, только им известным маршрутам.
Вдали, вообще неподвластное моему разумению, располагалось огромное море, тоже наполненное жизнью, совершенно не зависящей от меня.
Вверху простиралось небо. Голубое, синее – до невозможности. Оно было от меня так далеко… так… как небо… Ослепительно жарко сияло солнце. Я не мог бы даже описать как…