Тайна Дома трех вязов - стр. 30
– Вы правы. Многие убийства выглядят как несчастные случаи или самоубийства. Пожалуйста, продолжайте. Дальше все усложняется.
– Не то чтобы очень. Убийца оставляет ключ в двери, выходит и с помощью плоскогубцев закрывает ее снаружи – полагаю, это возможно и не требует громоздких инструментов. А потом ему остается только ждать. И притворяться, что он прибежал сразу, как услышал выстрел.
– Значит, если следовать вашей гипотезе, то по крайней мере один из гостей точно невиновен.
– И кто же?
– Генерал. Он пришел позже всех, потому что, по его словам, находился в парке. Он не мог бы незаметно выйти на улицу после убийства.
– Вы забываете, что в задней части дома есть второй, гораздо более незаметный вход.
– Да, конечно. Но в вашей гипотезе все же есть слабое место.
– Какое? Я не понимаю.
– Ваша история о плоскогубцах уж очень надуманная. За годы в полиции я встречался со многими грабителями и уверяю вас, что никто из них не смог бы запереть дверь снаружи всего за несколько секунд.
– Возможно, вы правы. Я не очень хорошо разбираюсь в слесарном деле…
Что касается карточной игры, то Моро не заметил ничего необычного ни в своей партнерше, ни в соперниках. Вист, казалось, забавлял миссис Лафарг, которая неплохо справлялась со своей ролью новичка. Генерал казался немного замкнутым; несомненно, ему не нравилось общество других игроков, особенно самого журналиста.
– Я заметил, что в разговоре между вами и генералом проскакивали неприязненные нотки…
– Я вообще многих раздражаю. Так само собой получается, я не прикладываю к этому особых усилий.
– А доктор?
– Проигрыш привел его в ярость, это было очень заметно. На первый взгляд он тихий и спокойный человек, но в тихом омуте черти водятся.
– Забавно, что во время игры генерал произнес те же слова в адрес мадам Лафарг.
– В самом деле? Я не заметил.
– Как вы думаете, доктор мог убить графа?
Моро заерзал в кресле.
– Я не говорил ничего подобного. Просто, учитывая неразрешимые загадки, с которыми мы сталкиваемся, я считаю важным помнить, что внешность обманчива. Вот и всё…
«Я тоже», – подумал комиссар.
– То, что произошло, – настоящая трагедия. Я огорчен смертью друга, но думаю и о своей репутации, господа. Стать подозреваемым в убийстве… для меня это немыслимо! И это после долгих лет службы на благо моей страны?!
Форестье знал, что генерал будет трудным свидетелем и никому не позволит запятнать свою честь. Поэтому он заговорил, тщательно выбирая слова, чтобы ничем не обидеть собеседника:
– Генерал, никто не пытается поставить под сомнение вашу репутацию. Но вы понимаете, что лейтенант обязан опросить всех присутствующих.