Тайна Черной горы - стр. 47
– Какую биографию? – спросил как бы между прочим и не сразу Петр Яковлевич, заинтересованный его последними фразами.
– Ну, точнее, строку в своей биографии.
– Строку?
– Понимаете, самую обыкновенную. Что я – очевидец. Понимаете – очевидец, – он сделал упор на последнее слово, выделив, произнося округло каждую букву, как нечто важное и бесценное и, подумав, потом пояснил. – Чтобы в будущем, в любом споре, исчерпав все прочие аргументы, на вопрос оппонента: «А вы сами-то там были?», смог бы утвердительно ответить: «Представьте себе, был! Был, когда там еще ничего не было, ни поселка, ни рудника, ни Бамовской магистрали!»
– Вы имеете в виду Байкало-Амурскую железнодорожную магистраль, которую здесь намечали проложить еще до войны? – уточнил Закомарин, понимая своекорыстный и далеко идущий в будущее прицел молодого специалиста.
И еще подумал о нем, что не такой уж он и простенький и ясненький, этот самонадеянный неумеха. Как замахнулся! Через пару десятков лет, да, может быть, и значительно раньше, он припрет к стенке любого своего оппонента, любого, кто станет поперек его эгоистических устремлений: я там был, а вы?
– Да, Петр Яковлевич, тот самый БАМ. Сейчас разрабатываются и уточняются проекты, идут, как наверняка вы знаете, изыскательные работы по всей трассе магистрали, – Янчин, показав рукою на тайгу, закончил: – Железнодорожная линия проляжет где-то здесь поблизости, скорее всего, чуть севернее. Я видел карты магистрали и запомнил эти названия – Баджал и Мяочан, оба горные хребты.
Янчин не уточнял, где именно он видел карты будущей дороги. Закомарин не спрашивал его об этом. Мало ли где мог Янчин видеть те карты? А если и не видел, а просто где-то там, в Ленинграде, слышал от других, то что же? Дорогу-то так или иначе должны когда-то начать возводить, продолжить то, что не успели до войны. Его мысли сосредоточивались вокруг самого молодого спеца. И он повернул поток разговора в первоначальное русло.
– Конечно, конечно, это совсем разное дело – стать знатоком, изучая лишь литературные источники, документацию, составленную другими, или быть знатоком-очевидцем. А в геологии это тем более важно. Химики, к примеру, могут ставить эксперименты, проводить свои опыты круглый год в лаборатории, никуда не выезжая. Хорошо и астрономам, их звезды не исчезают под снегом, как наши, на девять месяцев в году. Не говорю уже о чистых математиках и физиках. А вот нашему брату приходится только в поле собирать факты, только здесь он становится настоящим знатоком края. Так что я вполне понимаю значение звучного и веского слова – очевидец! – Закомарин, сказав это, как бы подготовил площадку для главной мысли, которую и выложил, правда, в мягкой форме. – Только, понимаешь, одни знания края, впечатления очевидца еще никого не сделали настоящим геологом. Тут и образ жизни должен быть соответствующий!