Размер шрифта
-
+

Тайна черного озера. Иронический детектив - стр. 6

На шестнадцатилетие мама подарила Агнии кольцо, просто сняла его со своей руки и одела на палец дочери. Птичка моя, это кольцо мне в мои шестнадцать лет подарил твой дедушка Лев Яковлевич, это все что у него осталось от его отца Якова Самуиловича Бернштейна. Прадед твой был талантливым ювелиром, хоть и жил в маленьком захолустном городке, его работы славились далеко по округе, не только из губернского города приезжали к нему, но даже столичные дамы почитали за счастье носить кольца и подвески с клеймом Бернштейна.

Отец Ольги матери своей не помнил, она умерла когда ему не было и трех лет, а вот отца помнил четко и ясно, помнил его руки, которые ласкали драгоценные камни, отгибали лепестки у диковинных золотых цветов, помнил как отец показывал ему свое клеймо на золотом витом браслете – букву «Б» на виноградной грозди. Больше всего Яков Самуилович любил работать с изумрудами, говорил сыну, что эти камни смотрят на мир глазами его жены, женщины которую он безумно любил и которую так рано потерял.

Посмотри какая прелесть это кольцо, оно сделано руками твоего прадеда, мне всегда казалось, что оно живое, что оно защищает меня от бед и несчастий, а теперь оно твое, так решил твой дед, сказал что кольцо будет передаваться в нашей семье старшим дочерям в день их шестнадцатилетия, а с дедом спорить бесполезно, ты ведь сама знаешь. Кольцо и правда было удивительным, две виноградных лозы золотая и серебряная свиваясь, несли изумрудную кисть винограда. Я очень люблю тебя, девочка моя, пусть это кольцо будет твоим талисманом. Отец рассказывал, что это был гарнитур – ожерелье, серьги и кольцо, все это пропало в войну, он старается не вспоминать как это произошло, я только знаю, что при этом погиб его отец, осталось только кольцо, теперь оно твое, а когда нибудь ты передашь его своей дочери, а она своей…

Почему Бернштейн? Дедушка ведь Трофимов? Трофимов, но он и Бернштейн… он тебе сам все расскажет, ты собирайся, отец отвезет тебя к деду на выходные.


Я в глубокой задумчивости сидела в своем любимом кресле, картинка в моей голове ни как не желала складываться, мелкие пазлы болтались сами по себе – «курганы», сосны, немцы… надо было найти что то объединяющее всю эту мешанину. Что то такое было, вертелось что то на кончике языка, но ни как не вспоминалось, вызывая во мне умственную чесотку, знаете как бывает, думаешь вот -вот, а вспомнить не получается! Мое самоистязание прервал телефонный звонок, я поспешно схватила трубку, чтобы отключиться от назойливых копаний в собственном мозгу. Бас Петровича в трубке был раскатист и бархатист: жива, террористка? И что это мы вместо здравствуйте, сразу наезжаем на старую, больную женщину? Старая, больная – заржал приятель, да нас вас, мадам, пардон, еще пахать можно! Можно то можно, но мелко – мелко. Так то же старый конь мелко-мелко, а ты же у нас еще вполне строевая… дама. Подхалим ты, Петрович и мелкий дамский угодник. Чего это мелкий то? Я вполне даже крупный. Ну крупный, крупный, чего хотел, налим? Ты чего обзываешься, какой я тебе налим? Да такой же скользкий! Ну вот обидела ни за что, ни про что хорошего человека, а я к тебе может со всей душой. Ага, и со всей попой тоже, говори чего хотел, отвлекаешь от умных мыслей. Петрович, зная мои способности попадать в различные истории, сразу насторожился – и о чем же умном ты там думаешь? О любви, мой дорогой, о любви! Да, Павловна нет тебе покоя, смотрю я на тебя и думаю, повзрослеешь ты когда нибудь или нет? А ты в мой паспорт то не смотри, на самом то деле, я дура дурой! Дурам знаешь как жить хорошо! Все, Нин, заканчивай у меня уже живот от смеха болит, забыла что ли, что у меня язва и печень? Знаю, есть, сидит дома и ждет тебя с работы! Я ей сегодня вечером это передам. Не стоит, я ей это уже озвучивала. Ладно говори, чего хотел? Посоветоваться хотел, а ты ржешь как умалишенная. Так говорю же, дура дурой! Приезжай советоваться, я тебя чаем напою. А борща нет? А к язве и печени? Не, Нин, она такого борща варить не умеет. Приезжай уже, вымогатель, а то так и до рюмочки перед обедом договоришься. А есть? – голос приятеля стал заинтересованным в высшей степени? У тебя язва и печень! Петрович плюнул и повесил трубку, я вылезла из кресла и поплелась разогревать борщ.

Страница 6