Тайна большой воды - стр. 34
— Паренек наш, — подтвердила я, оценивая расстояние от приспособления Лидии до Воина. Думаю, Мартин скорее в безопасности, чем нет. — И почистить его – отличная идея, вот только в более традиционном смысле.
Лидия то ли меня не поняла, то ли весьма талантливо прикинулась, и, пару раз тряхнув рукой напоследок, оставила беднягу Воина в покое, пробормотав что-то про завтрак и таинственное «нехорошее».
— И разбудите остальных! — бросила я ей вслед, хотя скорее имела ввиду только Нику. С ребятами я бы сама справилась, а вот сталкиваться лишний раз с Близняшкой ой как не хотелось.
— А ты вставай давай! — обратилась я уже к Воину и не очень деликатно потрясла его за плечо. Усилия мои оказались напрасными, что не удивило, учитывая, что Воину даже Лидия с ее непонятными обрядами была побоку. Хорошо, что на дальнем столике обнаружился стакан воды – я без колебаний выплеснула практически все его содержимое прямиком в мартинову физиономию. Потому что злилась: мог бы и разбудить нас.
— У-у, ведьма! — на сей раз проснулся он моментально, но под моим взглядом быстро сник: — Чего так уставилась своими глазищами круглыми? Мне и так кошмары снятся, а после такого вот пробуждения…
— Это ничего, — заверила я. — Я вот вообще не спала. Догадываешься, почему?
— Думала обо мне?
— В самом неприглядном смысле, да.
— Злость тебе не к лицу, — вынес вердикт Мартин, сладко потянулся и тряхнул головой, смахивая остатки воды. — Ну разве что самую малость. Ох, как же мне пить хочется… водички не осталось?
— Держи, — я протянула стакан, подавив желание вылить остатки воды Мартину на голову. Кто-то, значит, беспокоился, и ночью почти не спал, а кто-то – дрых на диване, точно все ему нипочем и вообще, любое море со всеми его чудищами по колено. Где, спрашивается, справедливость?
Воин одним глотком осушил стакан и, конечно, закашлялся.
— Даже не знаю, похлопать тебя по спине, или как следует треснуть, — заметила я.
— В мое отсутствие ты совсем распустилась и стала невыносимее прежнего, Кудрявая. Но это ничего, будем ситуацию исправлять.
— Значит, мы начнем разговаривать?
Воин странно глянул на меня и предпочел отвернуться. Похоже, я затронула неприятную тему – боль и обида задвинули все его остальные чувства. Он пытался взять себя в руки, но чувства усмирить – та еще задачка. А я чувствовала вину за то, что все вижу. Одно дело – наблюдать за человеком, который тебе безразличен, другое дело – нагло вторгаться к кому-то близкому. Ведь порой каждому хочется оставить чувства при себе, и каждый имеет на это полное право.