Тайна архивариуса сыскной полиции - стр. 34

Я расхохоталась.

– Вот примерно так и отреагировали присяжные, – довольно улыбнулся мужчина. – Подсудимого оправдали.

История предприимчивой проститутки позабавила меня. И смеялась бы я, наверное, еще долго, если бы не внимательный и странно серьезный взгляд адвоката.

– Когда вы улыбаетесь, вы похожи на ангела, Маша.

– Вы видели ангела? – шутливо спросила я.

– Видел, – он тонко улыбнулся, – однажды ангел вернул меня к жизни.

– Вот как? – я поежилась.

Весеннее солнце спряталось за тучами, и на улице снова стало зябко.

– Это лишь фигура речи, Маша.

Мы остановились у входа в парадную. Двор был непривычно тихим и пустым. Что-то зашуршало совсем рядом. Полосатая рыжая кошка выпрыгнула из подвала, подошла ко мне и потерлась о ноги.

– Здраствуй, Мурка, – улыбнулась я, наклонилась и погладила животное по выгнутой спинке. – Наловила мышей?

Она громко замурлыкала в ответ.

– Вижу, к вам по-прежнему ластятся все окрестные коты? – засмеялся Бортников, присел на корточки и приласкал кошку, чем несказанно меня удивил.

– Ластятся, – изумленно отозвалась я и перевела взгляд на рыжую кошку.

Мурка выглядела вполне довольной.

Иван Петрович хмыкнул, и я вдруг поняла, насколько он близко. Наши головы почти соприкасались, я видела и чуть отросшую щетину на его щеках, и длинные светлые ресницы, и несколько седых волосков на висках мужчины. Бортников заметил моё внимание и слегка прищурился. Я покачала головой, мол, задумалась. Мы одновременно потянулись погладить кошку и каким-то невероятным образом переплели пальцы в замысловатую фигуру.

Пошел снег. Белые хлопья медленно падали на землю и почти мгновенно таяли. Снежная вуаль накрыла наши плечи, украсила головы, запуталась на ресницах.

Мужчина еле слышно выдохнул, и теплое дыхание, превратившись в маленькое облачко пара, достигло моих губ. Это было почти поцелуем, и на миг мне захотелось, чтобы не было этого почти. Он будто прочел мои мысли и тыльной стороной ладони ласково провел по моей щеке, вытирая растаявшие снежинки. Я смотрела в голубые глаза Ивана и боялась пошевелиться.

Это было распутье. Я словно стояла на большом перекрестке и выбирала свою судьбу. Увидеть в старом друге отца мужчину, дать шанс себе и ему, сорвать оковы, надетые Алексеем и начать, наконец, нормальную жизнь.

Вырвавшись из особняка Милевского, я получила не свободу, а лишь её иллюзию.

Может ли женщина позволить себе роскошь быть независимой? Или новый хозяин наденет новый ошейник?

От этой мысли я дернулась. Волшебный момент вмиг перестал быть таковым.

– Вы обветрили губы, Мария Михайловна. Целовались на ветру? – серьезный тон адвоката никак не сочетался с известной шуточкой.