Размер шрифта
-
+

Тайга: андроиды - стр. 61

Шаманка поет глубоким, протяжным голосом, поет великую песню якутских просторов. Туяра с закрытыми глазами потихоньку кружится рядом. Она знает эти обряды и танцы с детства. Она привела того, кого любит, в свой мир. Взяв Антона за руку, она помогла ему подняться на вершину горы, вдоль тросов забытого фуникулера, по заросшим тропам, чтобы он стал частью ее самой, ее вселенной, от которой так мало осталось в две тысячи семидесятых годах. И пускай лишь горстка людей хранит древние традиции Севера, их достаточно, чтобы тот, кто ищет истины, мог наконец обрести ее.

Они оставили в самолете свои гаджеты, потому что здесь в них нет смысла. Смысл есть только в ветре и воде, в земле и деревьях, в звуках бубна и духах, что спускаются к ним с неба, завороженные голосом старой шаманки. Запах шкур лис и волков, травяной, пряный аромат сушеного медвежьего помета и запах горящего можжевельника, пучок которого кружится в руках Туяры вместе с ней. Вот единственное, что имеет значение в этот миг.

«Сколько у них божеств!?» Антон с удивлением наблюдает, как все новые и новые бесплотные, едва различимые духи спускаются к ним с небес. Может это всего лишь рассеянный ветром дым? А может быть и нет.

Он не знает, о чем хочет спросить у шаманки Туяра. Любит ли он ее? Такое ведь никак не докажешь словами, и даже поступками. Любовь нельзя доказать, в нее можно только верить. Как в Бога. Потому что Бог и есть любовь.

Теперь Туяра тоже поет. Они с Айааной кружатся в унисон. В костре горит что-то пахучее, оно потрескивает под толстыми древесными прутьями, оно выглядывает языками пламени, дразнит, и прячется снова. Это божество огня. Оно нравится Антону, и Антон кланяется ему. Над ними в небе собирается дождь. Грозовая туча набухает серым – еще один бог готовится явить себя во всей красе. Антон сливается с миром, растворяется в нем.

Он это Айаана. Он чувствует, как болят ее ноги после долгого танца, но также, как и она, не обращает на боль никакого внимания. Он чувствует то же, что и старая шаманка. Он слышит, как сам по себе, будто сердце, бьется в руках бубен среднего мира, и он содрогается всем телом от каждого его удара.

Он это Туяра. Он ощущает, как на лицо спадает черная прядь гладких волос, но оправить ее нет ни сил, ни надобности. Как и Туяра, Антон чувствует, что любит. Любит все вокруг, и это хорошо и правильно. Он несется вместе с ручьем вниз с горы, он летит вместе с ветром, оцарапанный острыми иглами сосен, он взмывает ввысь вместе с птицами, он готовится разразиться грозой вместе с небом. Наверное, так же чувствовал себя Бог, когда творил мир. Он просто разбивал самого себя на осколки, отделяя явления и предметы друг от друга, но сохраняя их целостность. Можно быть и всем, и ничем одновременно.

Страница 61