Тайфун приходит с востока - стр. 43
«Бегун» – студент первого курса экономического факультета Вадим Чистяков признал только один случай – с той самой женщиной, чей телефон изъяли у него при задержании и которая его опознала. Да и то с оговорками, выдвинув собственную версию происшедшего. Все это, конечно, никакого значения не имело, доказательства были получены железные, опрокинуть их было не под силу даже самому ушлому адвокату. Можно было отправлять Чистякова в тюрьму и вычеркнуть его из памяти, но Кравченко не спешил. Ему вдруг захотелось сбить спесь с этого сытого, наглого и безжалостного подонка.
– Знаешь, чем всякая уголовная тварь от нормальных людей отличается? – неожиданно спросил он.
– Чем? – скорее всего автоматически, чем сознательно, отозвался Чистяков.
– Тем, что все они – бандиты вроде тебя, воры, мошенники – неудачники по жизни. Инвалиды от рождения, не способные абсолютно ни на что. Они нормально бабки зарабатывать не могут не потому что не хотят, а потому что не умеют. У них мозгов для этого нет.
– Это я – инвалид? – усмехнулся Чистяков.
– Конечно, – кивнул Кравченко, – и я тебе сейчас это докажу, как дважды два. Вот сам посмотри: долго ты со своей бритвой бегал? Да нет, всего-то полтора месяца – и попался. Знаешь, почему? Потому что, как я уже сказал, ты ни на что не способен. Даже разбойничать толком не можешь. Ты думаешь о себе хорошо, но на самом деле ты – дефективный! Ты – просто идиот!
Кравченко вытянул к Чистякову палец и захохотал. Эффект это возымело самый неожиданный. Чистяков побледнел, отпрянул к стене, лицо его исказила злобная гримаса, а потом он впал в настоящую истерику. Орал про «проклятых ментов», сыпал ругательствами. Кравченко продолжал оглушительно хохотать в ответ, показывая на него пальцем, и нервы у Чистякова окончательно не выдержали. С воем он прыгнул к Кравченко, чего тот ожидал, как небесного подарка. Он легко ушел с линии атаки и въехал каменным кулаком Чистякову по печени. Тот сложился пополам и боком рухнул на пол, а Кравченко встал над ним, захлебываясь от смеха:
– Я же говорил, что ты калека. Ты не способен ни на что. Я мог бы сказать, что ты просто мудак, но и это не так. Ты даже плохого слова недостоин. Ты меньше, чем ноль. Ты – никто…
Чистяков плакал и царапал пол пальцами, но повторить попытку не осмеливался. Тогда Кравченко вызвал своих оперов и велел оттащить эту слякоть в камеру. Он знал, что Чистяков сломался. Пройдет еще день или два, и бандит будет взахлеб давать показания, надеясь хоть как-то смягчить неизбежный приговор. Но у Кравченко это не вызвало особого удовлетворения. На душе, как и всегда после общения с подобными тварями, было довольно мерзко…