Тайфун приходит с востока - стр. 40
– А тебе не обидно?
– За Малецкого? Да насрать мне на него… За себя обидно. За город. За страну нашу бестолковую. Да только от меня тут ничего не зависит.
Он помолчал, потом проговорил совсем тихо:
– Мне бы одно дело сделать… последнее. Тогда бы на пенсион со спокойной душой.
– Что за дело?
– Да так… не хочу тебя грузить лишней информацией. Ты у нас человек временный. Гастролер, – он снова невесело засмеялся. – Ты не обижайся, это шутка. Ладно, давай лучше спать, завтра у меня дел по твоей милости прибавится…
Он действительно уснул почти сразу, а Игнатьев еще долго лежал без сна, вслушиваясь в звуки утихающего города.
Кравченко ушел из дому рано: часов в восемь, разбуженный телефонным звонком, от которого проснулся и Игнатьев. Коротко переговорив, Кравченко оделся и убежал, наказав Игнатьеву дожидаться своего возвращения. Второпях он даже не оставил запасные ключи от двери, о чем Игнатьев сообразил только когда след хозяина безнадежно остыл. Таким образом, хочешь не хочешь, приходилось сидеть в квартире. Бесцельное ожидание злило. Пытаясь отвлечься и занять время, Игнатьев порылся в книжном шкафу, где сосредоточилась небольшая библиотека Кравченко. Читать художественную литературу в этом доме, видимо, не очень любили. Одну полку занимали красивые подарочные издания советских времен: «Война и мир» с «Анной Карениной», «Мертвые души», «Обрыв» и некоторые прочие, входящие в обязательный школьный курс литературы. Игнатьев вытащил первый том «Тихого Дона», перелистнул девственно чистые, не тронутые пальцами читателей, а кое-где и вовсе неразрезанные страницы и поставил обратно. На другой – сосредоточились книжки внешним видом поплоше – наскоро сляпанные в годы накопления первичного капитала переводы гангстерских боевиков и любовных романов. Эти Игнатьев и трогать не стал. Остальные полки занимала всяческая справочная литература: по юриспруденции, домоводству и ведению хозяйства на приусадебном участке, а две нижние и вовсе были уставлены не распакованными картонными коробками со столовым стеклом.
Он включил телевизор, попав на окончание местной информационной программы. Дикторша рассказывала о погоде. Ожидался ветер с небольшим дождем, однако более серьезные природные катаклизмы откладывались: сильный шторм, зародившийся где-то в океане, по прогнозу, должен пройти мимо, затронув побережье лишь самым краем. Игнатьев выглянул на улицу. За окном действительно шел дождь. И вовсе не такой незначительный, каким должен был оказаться согласно прогнозу. Порывы ветра раскачивали верхушки деревьев, швыряли в лица прохожим пригоршни холодных капель и норовили унести зонтики.