Таунхаус - стр. 22

– Я вас не совсем понимаю.

– Любое движение рано или поздно перерождается, ее суть начинает противоречить провозглашаемым целям. Подсознательно его захватывает мысль о власти. И оно подчиняет этому все свои действия. Кончается же это одним: однажды приходит некто, кто открыто провозглашает, что хочет получить бразды правления. Вот поэтому в какой-то момент я стал тормозить развитие событий. Многие стали меня поносить, некоторые откровенно возненавидели. Ведь они уже видели себя участниками движения, его функционерами. Примеряли для себя должности и оклады. Все происходит так быстро, что и не замечаешь момента перерождения. Однажды получаешь лишь факт, что это уже случилось. И я срочно остановился. Но другого пути так и не нашел. Вернее, он оказался малоэффективным. Не знаю, поймешь ли ты, но для меня это оказалось большой трагедией. И до сих пор не знаю, совершил ли тогда ошибку. Кто знает, если бы я в тот момент не свернул работу, сегодня мир был бы немного другим. Всегда есть шанс, но не всегда мы его правильно используем.

Он замолчал. Настя снова села. Она была немного взволнована, хотя не совсем понимала, о чем говорит дед. Что за движение, какая преследовалась цель, что могло бы измениться, будь оно создано? Эти вопросы теребили ее сознание, но она видела по его лицу, что он не жаждал продолжать общение. Он снова погрузился в толщу своих мыслей, где ей, судя по всему, место так и не отведено. Или, если и отведено, то на самом дне. Придется на этом завершить сегодняшний разговор.

Настя подумала, что они живут вместе уже несколько дней, а она так и не научилась общаться с ним, как была стена, так и осталась. И дед не делает попыток ее разрушить. Наоборот, иногда ей даже кажется, что он старается ее еще больше укрепить. Непостижимый для нее человек.

– Спокойной ночи, – сказала она и вышла.

Кайгородов не стал смотреть, как уходит Настя. Он уже снова повернулся к монитору. Но желание вести переписку итак не было большим, пропало окончательно. Он уже не первый месяц пытается убедить людей, что отходит от дел, но никто этому почему-то не верит. Но его решение непоколебимо, он чувствует, что сделал все возможное. И на большее не осталось сил. Как-то незаметно он стал старым и больным. Иногда он не может заснуть целую ночь из-за боли в сердце. А тут эта еще история с внучкой. Он не знает, как строить с ней отношения. Он чувствует вину перед ней, но в тоже время она сломала ему жизнь, вырвала из привычного контекста. Он не ощущает между ними никакого родства, они чужие. И это мучает не только его, но и ее. Он видит, как она ищет пути нахождения с ним общего языка. А он не в состоянии ей помочь. Проклятый характер, он всю жизнь был его заложником. Не позволял уживаться почти ни с кем. Только покойная жена могла это делать, но она быстро ушла из этого мира. Они не прожили вместе и пятнадцати лет. Это были тяжелые годы, его гоняли, третировали, преследовали. И немалая доля этих бед доставалось и ей. До сих пор он не знает, повлияли ли эти страдания на ее преждевременную смерть? Или рак развился по каким-то другим причинам? Но в любом случае прошло столько лет, а его все гнетет чувство вины. Он совершил непростительный шаг, женившись, подсознательно он всегда понимал, что должен был оставаться всю жизнь один. И потому больше не делал попыток связать с кем-то свою судьбу. И, надо сказать, чувствовал себя комфортно. Большинство людей уверены, что им для счастья нужен какой-то человек. А он уверен в обратном, ему для счастья нужно, чтобы никого рядом не было. На определенном расстоянии, в отдалении – да, ему нужны люди. И даже очень. Но не поблизости.