ТАСС уполномочен заявить… - стр. 16
…В Шереметьево Константинов и Славин приехали ночью; пахло полынью; казалось, что вот-вот затрещат цикады.
– Выпьем кофе? – спросил Константинов.
– С удовольствием.
Они сели за столик; народа было немного; две молоденькие официантки говорили о том, что ехать на Рижское взморье рано еще, дождит, и море холодное, хотя песок за день прогревается, мягкий, нежный, и можно гулять по пляжу, вдыхая пряный сосновый запах, а загар лучше, чем на юге, дольше держится…
Константинов посмотрел на Славина, улыбнулся, подвинулся к нему, шепнул:
– Занятно, теперь нам с вами предстоит партия в теннис, причем – проигравшего не будет, победителями обязаны стать оба…
– Теннисом вы определяете предстоящие шифротелеграммы? – спросил Славин.
– Именно. И не сердитесь, как обычно, если я что-то стану вам настойчиво не рекомендовать.
– Запрещать, говоря прямо, – уточнил Славин. – Но обижаться все равно буду.
Официантка поставила перед ними кофе, спросила:
– Куда летим?
– В Болгарию, – ответил Славин. – Там море прогрелось.
– Зато песка мало, – сказала официантка, – а теплый песок важнее моря, прогрев дает на всю зиму, тепло хранит… Я в прошлом году в Румынии отдыхала, хорошо, конечно, но только вот с песком плохо, камни…
Константинов посмотрел ей вслед, покачал головой, сказал задумчиво:
– Все-таки время – категория совершенно поразительная, Виталий Всеволодович… Вы ощущаете мирность?
– Теплый песок пляжа и запах сосен, – повторил Славин. – Красиво, но при чем здесь категория времени? Не вижу связи.
– Видите. Впрочем, могу сформулировать, коли желаете.
– Извольте.
– Шестьдесят лет тому назад были невозможны две вещи… Впрочем, не шестьдесят даже… Тридцать лет назад такое тоже было невероятно: официантка, отправлявшаяся на курорт за границу, и ЧК – инструмент разрядки.
– Вы к тому, что тридцать лет назад надо было бандитов ловить и ощериваться на власовцев и бандеровцев?
– А говорили – «не вижу связи»… Именно это я и имел в виду. А теперь едет Славин в Луисбург, ловить шпиона, который помогает заговору против тишины, там ведь, говорят, песок горячий, только сосен нет, пальмы… Я гордостность ощущаю постоянно, Виталий Всеволодович, начали-то с нуля, а ныне, защищая свою безопасность, помогаем маленькой Нагонии… Коли не начнут там стрелять – тишина останется первозданной, море и песок.
Голос диктора был сонным, чуть усталым.
– Пассажиров, следующих рейсом на Луисбург, просят пройти на посадку…
– Говорит блондинка двадцати семи лет, голубоглазая, с родинкой на щеке, – сказал Славин, поднимаясь.
– И в голосе ее заключена мирностъ, – заключил Константинов, – хотя родинка у нее на подбородке, а глаза наверняка зеленые.