Тарковские. Осколки зеркала - стр. 38
Когда я уезжал в Малоярославец – мне сопутствовали несчастья. Прежде всего – я на четверть минуты опоздал на 12-часовой поезд. Крутился я на вокзале до следующего – 2–49. Когда пришел поезд – оказалось, что в очередь я стал не на месте, пришлось встать в самый зад – так было приказано. На этом заду я пробыл очень долго, когда же зад этот подошел к вагону, оказалось, что поезд отходит через 4 минуты. И вдруг – картонка летит на землю, апельсины – под поезд, яблоки – Бог знает куда, хлеб, все, что было в картонке – все разбежалось по перрону, заняв площадь – диаметр которой был равен саженям 5 (мне показалось – версте), оказывается – ремень лопнул. Публика весело хохотала, – она хохотала, как поется в романсе, а я ее ругал за это, не стесняясь в выражениях правого своего гнева. Не утаю: я матерился, как старый морской волк.
Когда вещи были кое-как сложены – выяснилось, что увлекшись поисками апельсинов и яблок под поездом – я не заметил, куда исчез билет. Вещи я втащил и поручил какому-то бандиту в образе молочницы. Побежал покупать новый билет. Купил – прибежал и поехал, т. е. поезд поехал, а я бежал за ним ровно столько, сколько было нужно, чтобы его догнать. И можете себе представить? – догнал!
Всю дорогу я чинил ремень при помощи своего пояса, веревочки, что мне дала сердобольная молочница и извозчичьей, нет, – биндюжничьей брани. – Горе мне, восклицал я. – Горе мне и той матери, которая родила меня. И той матери, которая меня не рожала, но которая (нецензурные слова). Вот было какое приключение. А кончилось оно так: когда я складывал вещи вторично – уже в поезде – на самом дне картонки был мною обнаружен тот проклятый сбежавший билет. И сидел я во всем поезде – единственный, который позволил себе странную роскошь иметь сразу два билета. Вот какой идиот!
Вы забыли у нас пенсне, оно висит на гвоздике. Что с ним де-….
На этом обрывается это папино письмо, полное самоиронии и юмора, весьма горького.
А на следующий день, 25 июня 1934 года, папа напишет стихотворение, так не похожее на тон этого письма, стихотворение об одиночестве и о разлуке с любимой, о разлуке пока еще в сослагательном наклонении. Привожу его здесь в той, давнишней редакции: