Тарковские. Осколки зеркала - стр. 32
«…Я совсем не выспалась, Ася тоже, он заснул в 11:30, а встал вместе со мной в пять. Вчера папа Ася сказал, что Дрил пьет змеиное молоко». Что это, случайное раздражение? А может быть, накопление этого раздражения и приведет к концу их совместную жизнь?
Нет, до разрыва пока далеко, снова мир, и у мамы хорошее настроение: «8 мая, 8 часов утра… Погода чудесная, звонят к обедне, на балконе солнышко и птички. Насыпала хлебушка Дрилкиным воробьям. Сейчас вымоюсь и открою балкон, чтобы Дрилка подышал…»
Какой же воздух вливался в распахнутую балконную дверь! С одной стороны – Волга, рядом Нёмда, кругом поля, никаких заводов. Чистая, не испорченная цивилизацией природа. Правда, мама, когда впервые попала в Завражье в 1930 году, была несколько разочарована. «Здесь гораздо хуже, чем я думала, – писала она в письме ко Льву Горнунгу, приглашая его приехать. – Но все-таки ничего. Волга в семи верстах, и против Юрьевца купаться нельзя. Около нас река – очень песчаная и мелкая. По ней плывут в Волгу «дрова». Большой лес в пяти верстах. Единственное, что хорошо, – большие горизонты…» Мама и природа… Простота и безыскусность единили ее с лесом, с рекой, с полем. Природа была для нее не фоном, а естественной средой: «Мы (то есть мама с Андрюшей на руках. Коляски еще не было. – М.Т.) ходили в лес. Сидели на пеньке на Дрилкиной поляне, потом по вновь открытой Муравьиной дорожке вошли в Сморчковую рощу и набрали массу сморчков. Пойдем туда завтра с папой Асей, а то с Дрилом трудно нагибаться за сморчками…»
А эти записи сделаны уже после отъезда папы. «21 июня, вторник, 10 вечера… Понесла Андрюшку гулять. Гуляли час. Нашли на опушке двух гусениц, кажется крапивниц». «Вчера отдохнула – Дрила устроила в саду под липой в ящике из-под картошки, и он там проспал три часа». «Ходили в елочки за церковь, а потом спустились на Попов луг… Ходили на Нёмду. Он лежал у меня на трех поленьях, в конверте, а я купалась. Рожь за церковью в мой рост, трава до колен. Цветов так много, что вся гора пестрая. Есть уже ночные фиалки. Много-много есть чего написать, но папа Ася не едет и не везет тетрадочки для дневника. Окукливаются гусеницы»…
Это было их общим – и мамы и папы – любовь к природе и внимание ко всем ее проявлениям. Правда, папа больше любил юг: он родился и вырос на Украине в Елисаветграде (теперешнем Кропивницком). Он тосковал от затянувшихся северных зим, ему всегда не хватало тепла и солнца.
Наш папа… Каким он был тогда, в молодости? Разным – веселым, остроумным и задумчивым, пасмурным. Мог быть заботливым, нежным и равнодушно-отстраненным. Чудесный юмор сопровождал его всю жизнь. Вот письмо в Москву. Первая страничка написана по спирали, в уголке пометка: «Читать сие надо, начиная с центра». Вместо имени адресата – «Лев» – нарисован лев-зверь. (Когда я читала это «спиральное» письмо, у меня действительно закружилась голова.) Итак, письмо Арсения Тарковского ко Льву Горнунгу: