Таня Гроттер и Золотая Пиявка - стр. 23
Голубоватые вспышки молний выхватывали об-рывки фраз. Стекла содрогались при каждом ударе грома:
"Данный контрабас… волшебником Феофилом Гроттером… для полетов на Лысую гору… тонкой магии… материала… палубные доски Ноева Ковчега… внутри грифа Веревка Семнадцати висельников, обрывавшаяся...... казнить невиновною…
…избегайте столкновений с твердыми предметами! Нарушение правил........... высвобождению мощного проклятия, содержащегося в Веревке…"
Таня выронила записную книжку. А что, если Веревка Семнадцати висельников лопнула и эта жуткая гроза – явно магическая по происхождению – была как-то связана с высвобождением древнего проклятия?
Но сейчас Таня слишком устала, чтобы размышлять о туманных намеках прадедушки Феофила. Мало ли что могло померещиться мнительному ворчливому магу, жившему несколько столетий назад? Магу, чей голос жил в её кольце?
Девочка закуталась в одеяло. Было сыро. За перегородкой сладко причмокивал губами Баб-Ягун. Изредка он переставал причмокивать и сердито, явно во сне, говорил кому-то: «А ну брысь отсюда, не то рога обломаю!» И снова причмокивал.
В стекло и по покрытому черепицей выступающему козырьку магпункта хлестали тяжелые струи дождя. Это был не просто ливень. Казалось, сам океан, заключенный в невидимую чашу, завис над островом и спешит теперь излиться на Тибидохс.
Таня закрыла глаза и уснула под неумолчный шум дождя, порывы ветра и раскатистый гром…
Глава 3
КАМОРКА, КОТОРОЙ НЕ БЫЛО И НЕТ
Змей Времени – странное существо. Свернувшись в кольцо, он лежит где-то в бесконечности, и в великом множестве его чешуек заключены минуты, дни, годы и столетия. Шепчутся, правда, что некогда на змея наложил заклятие сильный черный маг Людвиг Сморкач. Суть этого заклятия состоит-де в том, что в самые лучшие свои минуты время всегда бежит слишком быстро, в минуты же неприятные – растягивается, как холодные макароны, которые наматываются на вилку и никак не закончатся.
Именно об этом и о промелькнувших незаметно каникулах Таня размышляла на первом уроке практической магии, с омерзением заглядывая в свой провонявший за лето склизкий котел, по дну которого ползали отвратительные белые опарыши, ухитрившиеся завестись не без помощи многочисленных тибидохских мух. Зато профессор Клопп был этим крайне доволен, утверждая, что грязь придает котлам дополнительные магические возможности.
«Ничего себе отдых! Три недели проваляться в магпункте, чтобы потом выяснилось, что после костеросток нельзя купаться! Что толку быть волшебником, если тебе разрешается меньше, чем самому обычному лопухоиду?» – размышляла Таня, попутно стараясь не пропустить объяснений профессора Клоппа.