Таня Гроттер и трон Древнира - стр. 10
– И что, так и не нашли? – спросил Кузя Тузиков, всовывая между приятелями свою всклокоченную голову.
– Ставни перекрасил, дверь перевесил – поди найди! И вообще топай отсюда, веник реактивный! Нечего лыбиться! – нахмурился Ягун.
Ему ужасно захотелось наслать на неискренне сочувствующего Тузикова чесотку или куриный сглаз, но приходилось сдерживаться. Поблизости крутился Поклеп, а Ягун только недавно был вновь переведен на белое отделение. Сарданапал сделал это, уступив просьбам Ягге, и то, как он выразился, «до первой шалости».
– Ягге, старушка! Как ты? Скрипишь помаленьку? – вдруг визгливо крикнул кто-то у них за спиной.
– Солонина Андреевна! Сто лет, сто зим!
Ягге – не очень охотно, как показалось Тане, – обнялась и поцеловалась с тощенькой рыжей ведьмой средних лет. Рыженькая была почти красавица, но ее слегка портил гигантский, размером с блюдце, розовый лишай на щеке. Избушка у Солонины Андреевны была поджарая, голенастая. У нее у единственной крыша была покрыта зеленой черепицей, а на окнах вместо занавесочек и гераней красовались жалюзи.
Отходя, Ягге несколько раз оглянулась на Солонину Андреевну, которая так и расплывалась от притворной радости.
А во двор уже спускались Сарданапал с Медузией, до этого любовавшиеся куроногой идиллией с балкончика.
– Здравствуйте, хозяюшки! Здравствуйте, бабы-ёженьки! – ласково приветствовал всех академик.
– И ты здрав будь, хозяин! Ишь бороду какую запустил! Прям царь Горох! – недружно отвечали старушки.
Сарданапал расплылся в улыбке:
– О, я вижу, все тут! Лукерья-в-голове-перья! Глашка-простоквашка! Матрена Большая! Матрена Меньшая! Аза Нафталиновна, мое почтение!
Бабы-ёжки стали наперебой задаривать Сарданапала и Медузию связками грибов и бочонками с солеными огурцами и квашеной капустой. Северные бабы-ёжки подносили красную рыбу и копченные на костре оленьи ребрышки.
Солонина Андреевна презентовала монографию собственного сочинения, озаглавленную «Роль сплетни в информационном поле планеты. Культурологический аспект». Хохлушки подарили сало и бутыль горилки, которую Медузия немедленно убрала подальше от глаз академика. Бабы-ёжки понимающе заулыбались.
Вдохновленный успехами конкурента, профессор Клопп сгоряча сунулся было за подарками, но ему ничего не дали, кроме дохлой вороны и шипящего черного кота. Нравные бабы-ёжки не жаловали черных магов.
Когда преподаватели, ученики и гости отправились в Зал Двух Стихий на праздничный обед, подъемный мост вновь заходил ходуном и во двор ввалились Дубыня, Усыня и Горыня. Последние месяцы им было поручено охранять побережье вдали от Тибидохса. Там богатыри-вышибалы редко попадались на глаза преподавателям и основательно отбились от рук. Соорудили самогонный аппарат и порой, скучая без шашлычка, тайком валили в заповедном лесу оленей. Буйство богатырей достигало порой такого градуса, что Сарданапал выходил на стену и принюхивался к ветру, не понимая, почему тот пахнет перегаром.