Таня Гроттер и ботинки кентавра - стр. 44
– Согласен, – сказал серый в яблоках. – Если бы ты нам что-то сделал, тебя бы уже не было.
– Ты был бы растоптан!
– Мы захлестнули бы тебя веревками и размыкали по степи!
– Всего хорошего. Было крайне приятно с вами пообщаться. Ваша позиция потрясла меня глубиной аргументации, – сказал И-Ван.
Он подумал, что обижаться на этих кентавров не стоит. Скорее всего у них очень короткие имена. Понимая, что оставаться дольше бессмысленно, он повернулся и пошел прочь, ощущая, как спину ему сверлят недружелюбные глаза.
– Зачем тебе нужен Мардоний? – вдруг услышал он голос.
И-Ван оглянулся. Он даже не понял, кто его спросил. Кажется, кто-то из гнедых – из тех, что до сих пор молчали.
– Я… Мне нужно с ним поговорить.
– О чем? – Фраза была такой короткой, что И-Ван снова не понял, кто произнес ее.
– Это наш разговор. Мой и его. Кентаврам с тремя буквами в имени не стоит о нем знать, – надеясь разобраться, кто именно заговорил с ним, произнес И-Ван.
Уловка сработала. Худощавый гнедой кентавр выскочил вперед.
– В моем имени пять букв. Меня зовут Фотий. Мне ты можешь сказать, – не без гордости отчеканил он.
– Едва ли, – сказал И-Ван.
– А я думаю «да». Ты ведь тот юноша-маг, который разделил с Мардонием его смерть?
Это удивило И-Вана. Он никогда прежде не видел этого гнедого, однако тот откуда-то его знал.
– Да, это я. Я разделил с Мардонием смерть, – кивнул он.
Фотий посмотрел на него с интересом:
– Зачем ты это сделал?
– Так получилось, – сказал И-Ван. – Я не продумывал этого заранее. Я шел по городу в сумерках, а он лежал на камнях. Вначале я подумал, что это просто конь.
– Конь? – обиделся гнедой. – Мы не кони!
– Раньше я редко видел кентавров. Но потом я понял, кто это, и попытался помочь. Я примерно представлял себе, как это можно сделать…
И-Ван вспомнил, как присел рядом с хрипящим кентавром и глубоко рассек себе ножом свою ладонь. Сделав такой же надрез на ладони кентавра, он смешал их кровь и произнес древние слова Эраб тезеус, приняв на себя половину смерти. Хотел бы он знать, что заставило его так поступить? Благородство, сострадание, жалость? Или он просто не разделял предрассудков здешних магов? Все произошло слишком быстро. Но тогда, едва Эраб тезеус заставил забурлить смешавшуюся кровь, И-Вану было не до рассуждений. Сразу же ему сделалось так скверно, что он уткнулся лбом в камни и его стало рвать желчью.
До целебного источника, смывавшего все проклятия, его дотащил уже кентавр, справлявшийся со своей половиной проклятия куда как достойнее. Так что в конечном счете сложно сказать, кто кому обязан жизнью.