Таня, домой! - стр. 11
Рита быстро натянула спортивную форму и кроссовки, и вбежала в зал, когда занятие уже началось. Энрике Иглесиас пел «Bailando», а преподаватель Дима весело махнул рукой опоздавшей девушке. Рита тут же начала танцевать – ей не нужно было показывать, на что она способна, чтобы ее выбрали, не нужно было кому-то доказывать, что она хорошо танцует, здесь умения были вообще чем-то второстепенным. Можно было наконец-то быть собой и просто танцевать.
На морковку
Валюшка с тоской смотрела в окно. По ту сторону замызганного стекла было голубое небо, медленно плыли облака, поворачиваясь к солнцу румяными пушистыми боками, шелестели пока еще зеленые деревья. А по эту сторону учительница литературы нудно вещала о конфликте в романе Достоевского «Преступление и наказание».
«Почему люди в книжках такие скучные? – думала Валюшка. – Нет, у Конан Дойля, допустим, не скучные. А у нас на уроках только тоска, мрак, отчаяние, боль».
Учительницу Валюшка не слушала. Она и так знала, что та может спросить, и как надо ответить, чтоб строгая седая русичка пришла в восторг. «Как автор раскрывает главного героя? – задала учительница любимый вопрос, и обвела взглядом притихший класс. Отвечать Генриетте Дмитриевне было все равно, что идти над пропастью по тонкому канату без страховки. – Касьянова!»
Валюшка вздохнула. «Через страдание, – ответила она. – Внутреннюю боль и душевные терзания».
«Странные они люди, – думала Валюшка о книжных героях. – Будто радоваться – это стыдно, и обязательно нужно страдать». Угрюмые персонажи портили ей настроение, книги, пронизанные тоской, не приносили никакого удовольствия. Хотя читать Валя любила.
«Лучше бы на морковку опять послали, – думала Валя. – Там хоть над ухом никто не нудит». Школьников иногда в начале сентября отправляли помогать убирать урожай на полях местного колхоза. Причем чаще всего доставались именно морковные ряды, хотя обычно бесплатную рабочую силу гоняли на картошку.
Валюшку будто услышало великое морковное божество. На следующее утро объявили: все марш обратно по домам, переодеваемся в рабочую одежду, возвращаемся в школу и едем в поле, собирать морковку. С собой иметь бутерброд и ведро.
Класс дружно зароптал: мол, неохота ехать в поле и весь день ковыряться в земле. Но больше для вида. Такие выезды всем на самом деле нравились. Сейчас это называют модным словом «тимбилдинг», а тогда это были поездки на раздолбанном «пазике», который по проселочным ухабам не катился, а будто скакал. Почти американские горки: когда автобус подпрыгивал на очередной яме, сердце ухало вниз и замирало – было весело.