Таноя - стр. 7

Упрямо тряхнув головой, орчанка выехала за границу стойбища и скрылась в темноте. Старейшины запретили оркам покидать стойбище до рассвета. В костры подкинули дров, зазвучала музыка – о сбежавшей невесте забыли, кружась в танцах, попивая хмельной кавыс, заедая напиток горячим мясом. Бабушка Эгев зорко присматривала за пиром – подливала в кружки буянам, подавала жирное жареное мясо тем, кто хотел бы догнать ее внучку, а к рассвету, когда все перепились, отяжелели от еды и разлеглись кто где, старушка еще и укрыла всех спящих одеялами и кошмами – чтобы спали подольше. А коней велела мальчишкам отогнать подальше, накормить и искупать. На мокрого коня нельзя надевать седло – спину собьет, да и сытый конь бежит лениво, нехотя.

Мужчины клана начали просыпаться только к полудню. Они ворчали, кряхтели, мучались от дурноты и головной боли и надоедали женщинам, приводящим стойбище в порядок. В конце концов их отправили на реку купаться, и шустрая старушка позаботилась, чтобы им туда доставили большой жбан свежего кавыса и холодные пирожки с мясом. Сытые, довольные мужчины проторчали на реке до вечера, лишь бы не попадаться на глаза сердитым женам, а на закате куда-то ехать было уже слишком опасно. Духи не дремлют!

Через пару верст Таноя свернула с проторенного пути на узкую тропку и обогнула стойбище по большой дуге. Ей нужно было в другую сторону – через солончак, к землям людей. Ехать ночью было страшно, но луна-помощница, покровительница женщин, подсвечивала путь.

Мысленно напевая гимн луне, девушка держалась в седле, иногда проваливаясь в вязкую дрему. Конь мерно шагал, но к рассвету едва плелся.

Ехала из последних сил. Когда солнце стало припекать, девушка решила устроить привал. Нашла несколько больших камней, дающих тень, спешилась, кинула в подсохшую траву одеяло, коню – верному другу – подвесила мешок с зерном. Воды у нее было мало, так что сделала экономный глоток и легла спать. Проспала до вечера. Как солнце стало садиться, жара спала, так встала, поделила воду с конем и поехала дальше.

Ночью стало полегче – взбодрили прохлада и вой волков. А к полуночи она набрела на полупересохший ручей. Выкопала посреди русла ямку, подождала, пока скопится вода, зачерпнула кожаным мешком, дала напиться коню. Черпать пришлось еще трижды, прежде чем конь отступил, оставив на дне немного воды. Таноя зачерпнула снова и повесила мешок на ветку. Вода отстоялась, и орчанка напилась, умылась, наполнила флягу, а потом снова зачерпнула – чтобы взять запас воды с собой. Как бы ни хотелось ей остаться возле ручья, нужно было ехать дальше.