Танки ленд-лиза в бою - стр. 1

Прежде чем начать предметный разговор о ленд-лизе вообще и о танковом ленд-лизе в частности, хотелось бы остановиться на отношении к этой теме в нашей стране. Сразу надо оговориться, что даже в годы Второй мировой войны оценка ленд-лиза была неоднозначной. Это было вызвано главным образом противоречиями и взаимным недоверием между союзниками, каждый из которых отстаивал в этой войне прежде всего свои собственные интересы. В такой обстановке любая задержка в поставках, пусть и по самым объективным причинам, сразу вызывала всплеск раздражения и недоверия и приводила к замалчиванию или явному занижению роли этих поставок со стороны советского руководства. Так, например, в августе 1942 года во время встречи лидеров Великобритании и СССР в Москве Сталин заявил Черчиллю, что британцы оставляют себе самое необходимое из американских грузов, отправляя в СССР лишь остатки. Стоит только удивляться, как, выслушав это абсолютно наглое и несправедливое обвинение, Черчилль не подавился собственной сигарой.

Впрочем, спустя полгода в традиционном первомайском приказе Сталин не пожалел комплиментов в адрес союзников. Дружелюбный тон вождя подхватила вся советская пресса. Но когда после встречи в Вашингтоне в мае 1943 года Рузвельт и Черчилль известили Сталина, что из-за высадки в Италии они решили перенести высадку в Нормандии на май 1944 года, советский вождь понял, что его опять обманули. Последовавший за этим отзыв послов из Лондона и Вашингтона поставил межсоюзнические отношения на грань разрыва. И дело здесь было, как сообщил Сталин в письме Черчиллю, «не просто в разочаровании советского правительства, а в сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям».

К этому времени в плане воздействия на союзников у Сталина появился веский аргумент – победы Красной армии и ее возраставшая с каждым днем мощь. Разгром немцев на Курской дуге и прорыв советских войск к Днепру заставили союзников пересмотреть свое отношение к СССР. В документе Объединенного комитета начальников штабов «Позиция России», подготовленном в конце июля 1943 года, говорилось: «Поскольку Россия является решающим фактором в войне, ей надо оказывать всяческую помощь и надо прилагать все усилия к тому, чтобы добиться ее дружбы».

Апогеем сотрудничества союзников во Второй мировой войне стала Тегеранская конференция. В ходе нее удалось снять все или почти все спорные вопросы и в первую очередь вопрос о западных границах СССР, долгое время бывший камнем преткновения во взаимоотношениях союзников.

Однако постепенно все стало меняться к худшему. «Медовый месяц» союзнических отношений подходил к концу. Некоторое время сдерживающим фактором нарастающей конфронтации выступал Рузвельт С приходом же к власти Трумэна «твердый курс» по отношению к СССР стал официальным, о чем новый президент заявил спустя сутки после вступления в должность. Советский Союз не оставался в долгу. Уже с марта 1945 года в советской прессе СССР стал преподноситься как главный и единственный победитель в войне.

Все точки над «и» были расставлены в 1947 году в книге тогдашнего председателя Госплана СССР Н.А. Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны». О поставках по ленд-лизу в ней вообще не было сказано ни слова, а лишь сообщалось, что они составили 4 % от советского производства. При этом недавний союзник по антигитлеровской коалиции именовался как «ожиревший на народной крови в период Второй мировой войны монополистический капитализм Соединенных Штатов Америки», который «теперь стоит во главе империалистического и антидемократического лагеря и стал застрельщиком империалистической экспансии во всех частях света». Цифра в 4 % была опубликована без каких-либо комментариев и вызвала много вопросов. В частности, неясно, каким образом Вознесенский и его сотрудники вычислили эти проценты. Оценить советский ВВП в денежном выражении было затруднительно из-за отсутствия конвертируемости рубля. Если же счет шел на единицы продукции, то тогда непонятно, каким образом танки сравнивались с самолетами, а продовольствие – с алюминием.