Танго с призраком. Орильеро - стр. 28
– Отче Анхель, ко мне приехала племянница… к моему мужу, – чуточку скомкала рассказ ритана. Волнуется. – Я бы хотела, чтобы вы, с вашим опытом, с вашим умом, поговорили с девочкой. Антония, это отец Анхель. Отец Анхель, это Антония Даэлис Лассара.
– Лассара?
– Да, темный источник, – согласилась ритана Розалия.
Антония смотрела в пространство.
Не знаешь, что делать?
Не делай ничего!
– Что ж. Пойдем, дитя, я приму у тебя исповедь. Кто твой духовник?
– У меня его нет, – безразлично ответила Антония.
Интересно, сколько Араконы отваливают на храм, что ради них такие представления устраивают?
– Почему?
– Потому что моему отцу стало не до церкви, – тон Антонии оставался таким же ровным и невыразительным. – Когда умерла моя мать, он… заливал горе вином.
Как же не хочется это произносить. Больно!
Но – подавитесь, стервятники!
Антония отлично понимала, что никто ее из церкви просто так не выпустит, не рассмотрев, как интересную зверушку, не потыкав палочкой, не потормошив, и решила приоткрыть створки. Ни к чему ей интерес столь серьезной организации.
С церковью дружить надо. Особенно некромантам…
– Горестно слышать это. Последний потомок рода Лассара – и такое…
– Мой отец – не урожденный Лассара. Он принял эту фамилию ради моей матери.
Скажи еще, что ты об этом не слышал! Вся столица год гудела!
Священник не стал разыгрывать неведение.
– Да, прости, чадо. Это было давно, и подробности вылетели из моей памяти. Что ж, я буду рад исповедовать тебя. Ритана Розалия, вы…
– Я подожду здесь, отец. С вашего позволения.
– Да, конечно.
Полумрак исповедальни.
– Творец да пребудет в твоем сердце, дитя мое. Исповедуйся искренне и открывай свои грехи без страха – они останутся между тобой и Им.
– Да, отче.
Антония и отродясь не знала, что говорить. Поэтому священник мягко поправил ее.
– Правильнее отвечать так. Моя последняя исповедь была… когда?
Антония задумалась.
– Наверное, лет десять назад… или больше? Я не помню, отче. Простите.
– Правильно говорить так. Моя последняя исповедь была тогда-то. И у меня накопились грехи. А теперь можешь перечислять их.
– Мне сложно сказать, какие у меня были грехи. Наверное, они были, отче. Может, вы будете спрашивать, а я отвечать? Отец действительно не водил меня в храм. Ему было слишком больно, когда Творец забрал маму и братика.
– Ваш приходской священник не пытался с ним побеседовать?
Антония фыркнула. В исповедальне звук получился откровенно издевательским, ну так что же!
– Отче, мы – Лассара. И отношение к нашей семье… особое. Нас никогда не звали в храм, приходской священник опасался, что мы распугаем ему паству.