Танго с демоном. Танго верано - стр. 50
Чувствуй она себя хоть немного получше, она бы туда отправилась. И разузнала бы все сама. Но…
Боль снова рвала виски когтями. И голова кружилась, и Феола понимала, если она сейчас не вернется на диван, под пуховое одеяло, она просто свалится в обморок. И будет этому рада.
Обморок – хорошо.
Пока ты в обмороке, ты ничего не чувствуешь, а вот как выйдешь из него… о, там ты и получишь все богатство ощущений. Маги пропускают силу через свои каналы. А Феола… шаман – он же не щупальцами взаимодействует, если проводить аналогии. Он просто растворяется в окружающем мире. И требуется очень много сил, именно чтобы не уйти.
Не рассыпаться, сохранить целостность.
Магам – чтобы не пропустить избыток сил и не сгореть.
Шаманам – чтобы не раствориться.
Адэхи рассказывал, когда шаман готов умереть, он просто… рассеивается. На рассвете, как правило, его учитель ушел именно так. Его тело рассыпалось миллионами сверкающих искорок, и на небе появилась радуга.
Ненадолго. Но она – была.
Шаманы плоть от плоти и кровь от крови мира.
Феола тепло поблагодарила сеньору Торо и, опираясь на Висенту, отправилась обратно.
– Что-то случилось? – поинтересовалась подруга.
– Да, наверное, – вздохнула Феола.
– Я могу помочь?
Феола обдумала это предложение.
– Да, возможно. Скажи, есть ли у тебя возможность навести справки о некоем тане Анхеле Толедо?
– Я попробую. Нужно – что именно?
– Просто что это за гусь. Слишком уж он прилизанный, аж лоснится. Уверена – он дрянь. Просто я в столице чужая, не знаю, куда можно пойти и где спросить.
Честность Висента оценила.
– Я знаю. И спрошу. Меня бы сегодня ночью сложили, если бы не ты.
Феола кивнула.
– Спасибо. Если узнаешь о нем что-то – считай, в расчете. Семья для меня важнее всего, а он к семье лезет.
– Узнаю, – Винни такого тоже не понимала.
И получила в ответ улыбку.
Интересно, что сейчас делают девочки?
Лоуренсио медленно шел по кладбищу.
Кому-то, наверное, кажется возвышенной эта атмосфера. Все эти пихты, ели, кипарисы, ограды и обелиски, саркофаги и склепы…
Церковь, которая возвышается над всем этим полем смерти, поблескивая изящными стрельчатыми окнами.
Поэты могут тут прогуливаться, бледные, в блузах и со взором горящим. Потом сочинят вдохновенные стихи, зарифмовав «любовь» и «кровь», и ощутят, что выполнили свое предназначение.
Или художники…
Для творческих личностей такая атмосфера идеальна. Мрачная, торжественная…
Лоуренсио это решительно не нравилось. Его все угнетало… в Колониях, на его родном острове, умерших хоронили в океане. Выходили в море на плоту, отходили подальше от берега, читали молитву… могли плот поджечь, а потом уплыть от него на лодке, могли не поджигать, а просто сбросить умершего в воду…