Танго мотылька - стр. 9

– Срочно нужна ваша помощь, – говорю тихо, наклонившись. Так, чтобы услышал он один. – Не задавайте вопросов, идемте.

Мужчина быстро среагировал. Впрочем, как и в тот раз, когда моя жизнь была на кону. Не зря Пальчевский ему доверяет. Он пошел за мной, а я повел его к лестнице, а потом и на второй этаж. Тут куча комнат, но только в одну из них двери приоткрыты. Надеюсь, они здесь.

Так и есть. Пальчевский склонился над девушкой, которая лежит в постели, не шевелясь. Дерьмовый признак. Совсем же недавно с ней все было в порядке.

– Сюда! – поворачиваюсь к доктору.

Но тот уже и сам сориентировался, что к чему. Подошел к кровати. Оттеснив Пальчевского в сторону, стал мерять пульс, проверять зрачки у девчонки.

– В моей машине есть сумка с медикаментами, срочно! – говорит, протягивая Пальчевскому ключи.

Тот берет их, тут же роняет, поднимает связку, она опять выпадает у него из рук. Руки дрожат, мужчина никак не может совладать с эмоциями. Наблюдаю за этим цирком, как за аттракционом редкого исполнения. Пальчевский не просто напуган, он в панике. Нереальное зрелище! Ранее никем не виданное. Хорошо, что его вижу только я и этот врач, – наверное, немногие из тех, кому мужчина может доверить свои слабости.

– Давай, я, – предлагаю, аккуратно забирая у него из рук ключи. Тот соглашается, кивает.

Выхожу из спальни, спускаюсь по лестнице. Мне навстречу идет Павлов, тот еще гад. Проворачивает такие схемы, которые даже мне омерзительны.

– Ты не видел именинника? – спрашивает он, преграждая мне дорогу.

Ублюдок ненавидит Пальчевского за то, что тот когда-то увел у него из-под носа прибыльный цех. Мстить в открытую он не может, Пальчевский слишком влиятелен и ему не по зубам. Но вот гадить исподтишка, притворяясь, что все забыто, – это запросто.

– По-моему, я видел, как он вышел в сад, – отвечаю, неопределенно махнув рукой.

Тот кивает, идет в указанную мной сторону. А я спешу во двор. Жму кнопку разблокировки на брелоке, машина доктора маякует фарами. Забираю из багажника сумку, несу в дом. Стараясь не привлекать внимания, поднимаюсь на второй этаж.

Стоя в дверях, наблюдаю за тем, как доктор делает девушке укол, потом ставит капельницу. Но больше мое внимание привлекает не это. Бледное осунувшееся лицо Пальчевского, паника и испуг в его глазах. Эта девушка значит для моего друга слишком много. Больше, чем я могу себе представить. И гораздо больше, чем позволяют обстоятельства его жизни.

– Если придет в себя, то все будет хорошо, – говорит врач, складывая в сумку свои вещи. Он подхватывает ее и выходит из спальни, проскользнув мимо меня.