Танец с дьяволом. Расплата - стр. 10
— Зачем ты мне помогаешь? — Выйдя из оцепенения, подхожу к темноволосому сквозь сковывающую движения боль, напустив на себя маску равнодушия и стервозности, а сама нервно тереблю ногтем указательного пальца материал платья. Глухой стук каблуков отдается от стен и терзает и без того расшатанные нервы. — Разве ты не один из них? — Во рту у меня самая настоящая пустыня Сахара, даже слюны не осталось, чтобы смочить пересохшее горло...
— Не приемлю насилия к женщинам, даже к таким, как ты. — Он отводит взгляд и стучит по закрытой двери, чтобы нас выпустили.
Господи, какие они тут все нелогичные! Если подручный Олега пришел, чтобы вывести меня, зачем запирать дверь? Куда я смогу сбежать из дома, полного шавок? Тем более я не могу это сделать сейчас, по крайней мере, пока мой брат в руках ублюдка.
Страшное осознание приходит не сразу: я вообще в принципе не собираюсь сбегать... мне некуда и не к кому возвращаться.
«Даже к таким, как ты».
Это же какой антигерой я в глазах местных бандитов! Ну надо же, восемнадцатилетняя девчонка в роли монстра Самары!
Дверь с лязгом открывают, и мы выходим наружу, в длинный коридор, больше похожий на катакомбы.
— Где мой брат? — бесцеремонно спрашиваю, когда голубоглазый, повернув налево, шагает первым. Я топаю за ним, а следом — тот, кто открыл нам дверь. Однако отвечать на вопрос никто не спешит, что неудивительно, я особо и не рассчитываю на это. — Как тебя зовут? — Не знаю, зачем мне его имя, просто хочется знать имя человека, который оказался единственным в стае шакалов, что разговаривал со мной более или менее по-человечески.
— Рома, — сухо констатирует факт, но мое имя не спрашивает, что тоже неудивительно: естественно, он его знает.
— Харош лясы точить! — подает голос идущий позади. Интересно, где тот, со шрамом на лице? Хотя пофигу, пусть горит в аду вместе с Багровским!
Ужас! Я что, проникаюсь местной атмосферою и завожу любимчиков и не любимчиков?!
Запах сырости пропитал всю меня насквозь, кажется, что я сама стала состоять из нее эдак процентов на восемьдесят. Морщу нос, стараясь дышать через раз от отвратительного запаха, который снаружи камеры заключения стал ощущаться более явным.
Коридор заканчивается у крутой металлической лестницы, ведущей наверх, по которой наше трио начинает подниматься в том же порядке. Мои колени практически не сгибаются, каждый шаг дается с трудом, и, чтобы не свалиться, приходится держаться за холодные перила, обжигающие и без того замерзшие пальцы.
— Шевели булками, не на подиуме, цыпа! — Поднимающийся следом, ворча, продолжает свои токсичные замечания, но я молчу, крепко стискивая челюсти и прислушиваясь к словам Ромы. Обычно я не внимаю советам, но тут интуиция подсказывает мне, что, если я хочу выжить и помочь брату выбраться отсюда, мне лучше помалкивать и не рыпаться.