Танец с драконами - стр. 92

Тайвин умер… это меняет всё.

– Милорд позволит мне послать к Стене ворона? Хочу, чтобы его величество узнал о смерти Тайвина Ланнистера.

– Узнает когда-нибудь, только не от меня. И не от тебя, пока ты пребываешь под моим протекающим кровом. Никто не сможет сказать, что я оказал Станнису хоть какую-то помощь. Сандерленды втравили Сестер в два мятежа Черного Пламени, и все мы горько поплатились за это. Сядь, сир, пока не упал. – Лорд Годрик махнул ложкой в сторону стула. – В моих чертогах сыро, холодно и темно, но кое-какие манеры мы соблюдаем. Сухая одежда тоже найдется, когда поешь. – На его зов в чертог вошла женщина. – У нас гость. Тащи сюда пиво, хлеб и сестринскую похлебку.

Пиво было темное, хлеб черный, похлебка в корытце из черствой буханки – молочно-белая. Лук-порей, морковка, ячмень, желтая и белая репа сочетались в ней с моллюсками, крабами и треской, а заправлялось все это маслом и сливками. Это блюдо прогревает едока до костей – в самый раз для холодной дождливой ночи. Давос, преисполненный благодарности, погрузил ложку в хлебную миску.

– Едал раньше такую?

– Доводилось, милорд. – Эту похлебку подавали во всех тавернах и гостиницах Трех Сестер.

– А я тебе скажу, что такой ты еще не пробовал. Ее Гелла готовит, дочь моей дочери. Ты сам женат, Луковый Рыцарь?

– Женат, милорд.

– Жаль. Гелла у нас незамужняя, а из дурнушек выходят самые лучшие жены. Крабы тут трех видов: красные, паучьи и победители. Паучьих я только в похлебке ем, чтоб не чувствовать себя каннибалом. – Лорд показал на знамя, висевшее над холодным очагом: белый паучий краб, вышитый на серо-зеленом поле. – Мы слышали, будто Станнис сжег своего десницу.

Верно, сжег. Алестера Флорента, который занимал этот пост перед Давосом. Мелисандра отдала его своему богу, чтобы обеспечить попутный ветер до самой Стены. Лорд Флорент, пока люди королевы привязывали его к столбу, был спокоен и сохранял достоинство, насколько это доступно полуголому человеку, но как только огонь лизнул его ноги, начал кричать. Эти-то крики, если верить красной женщине, и принесли их благополучно в Восточный Дозор. Давосу ветер не пришелся по вкусу: он отдавал горелым мясом и человеческим голосом выл в снастях. На месте Алестера вполне мог оказаться и сам Луковый Рыцарь.

– Я, как видите, не сгорел – разве что едва не замерз в Восточном Дозоре.

– Стена, она такая. – Женщина принесла горячий, только что из печи, хлеб. Лорд, заметив, как уставился Давос на ее руку, сказал: – У всех Боррелов такая отметина, вот уже пять тысяч лет. Это дочь моей дочери – не та, что похлебку варила. – Он разломил хлеб и дал половину Давосу. – Ешь, это вкусно.