Танец с драконами - стр. 104
– В другой раз, – сказал Джон. – Ты, Эдд, оставайся и ужинай – у меня еще есть дела.
Снаружи, как ему показалось, стало еще холоднее. В окнах Королевской башни мерцали свечи, на крыше стояла Вель. Станнис держал ее прямо над своими покоями, но на крышу разрешал выходить. Девушка смотрела на вершину Стены. Как она одинока и как красива, подумал Джон. Рыжая Игритт, поцелованная огнем, тоже была по-своему хороша, когда улыбалась, а Вель и улыбаться не надо. От нее и так все мужчины при любом королевском дворе лишатся рассудка.
Хотя стражники не сказать чтобы без ума от нее. Она их обзывает поклонщиками и уже трижды пыталась бежать. Зазевался один латник, а она хвать кинжал у него из ножен да и воткнула в шею. Еще дюйм влево, и ему бы конец.
Одинокая, красивая, опасная, она могла бы достаться Джону. Она, и Винтерфелл, и имя его лорда-отца. Вместо всего этого он выбрал черный плащ и ледяную стену. Выбрал честь, по своему бастардову разумению.
Стена нависала над ним справа, когда он шел через двор – мерцающая вверху и накрывающая все внизу своей тенью. За решеткой ворот, где часовые укрывались от ветра, светилось рыжее зарево. Клеть, поскрипывая на цепях, шуршала по льду. Там наверху часовые, не иначе, сидят в будке вокруг жаровни и либо орут в голос из-за ветра, либо вовсе молчат. Надо бы и Джону подняться туда, на свою Стену.
Он шел мимо сгоревшего остова башни командующего, мимо места, где умирала на его руках Игритт. Прибежал, дыша паром, Призрак; его красные глаза горели во тьме, как угли. Убил что-то, понял Джон, ощутив горячую кровь во рту, и сплюнул. «Я человек, не волк, – сказал он себе. – Так нельзя».
Под воронятником по-прежнему жил Клидас. На стук Джона он приоткрыл дверь со свечкой в руке.
– Можно? – спросил Джон.
– Разумеется. – Клидас открыл дверь пошире. – Я как раз грею вино, не желаете ли?
– Охотно. – Руки совсем застыли; Джон снял перчатки, согнул и разогнул пальцы.
Клидас, вернувшись к огню, помешал в котелке с вином. Шестьдесят ему стукнуло как пить дать – молодым он казался лишь по сравнению с Эйемоном. Низенький, тучный, глаза розовые, как у ночного создания, на черепе редкие белые волосы. Джон взял протянутую им чашу обеими руками, вдохнул аромат, испил. В груди разлилось тепло. Он выпил еще, смывая вкус крови во рту.
– Люди королевы говорят, что Король за Стеной умер как трус. Молил о пощаде и отрекался от королевского титула.
– Так и было. И Светозарный горел небывало ярко, как солнце. За Станниса Баратеона с его волшебным мечом, – поднял чашу Джон. Вино отозвалось горечью.