Танец паука - стр. 52
Все это представление разыграли ради того, чтобы заставить Ирен выдать, где находится потайная ниша в стене, в которой спрятано фото будущего короля Богемии в ее компании, причем по его просьбе Ирен надела монаршьи регалии и драгоценности. Чем не основание для международного скандала – ведь эта нескромная фотография продемонстрировала бы миру, что кронпринц Вильгельм пригласил на роль королевы простолюдинку из Америки, будучи помолвленным с Клотильдой, принцессой по крови.
Я вновь ощутила негодование, вспомнив того якобы невинного старика, которого Ирен впустила в наш дом: белый как лунь, ссутулившийся, на некрепких ногах, с болтающимися на длинном крючковатом носу очками.
Сейчас я смотрела на стоявшего передо мной во весь рост крепкого мужчину тридцати пяти лет от роду. Есть ли у него совесть? Изображать беззащитного старика, чтобы отвлечь двух усталых женщин, бежавших ради спасения репутации, а то и жизни?
Теперь на лице Холмса застыл укор, а Ирен явно нервничала, хоть и продолжала стоять на своем. Она крутила в руках перчатки, напомнив мне крошку Бо-Пип[25], которая беспокоится о своих потерянных овечках.
– Вы превзошли себя, – сказал он.
Руки Ирен замерли.
– Не тогда, в Сент-Джонс-Вуде, – продолжил Холмс, – а уже позже, в Лондоне. Вот уж и впрямь: «Доброй ночи, мистер Холмс!». Прошли буквально мимо моего порога в мужском платье, говорили баритоном, опознали меня и рисковали всем исключительно из дерзости.
Ирен опустила руки и задрала подбородок.
– И что с того? В любом случае на следующее утро вы опоздали и не смогли поймать меня, остальное не имеет значения.
Он пожал плечами:
– Мне никогда не нравились погони. Положение обязывает меня откликаться на приглашения августейших особ, и даже наша королева обращалась ко мне за помощью время от времени. Учитывая ту тонкую политическую грань, на которой балансирует Европа, не лишним будет распространить мое влияние за пределы отечества.
– И вот вы в Америке. Почему?
– Это никак не связано с вами, мадам.
– Вы уверены? Вам постоянно что-то нужно от меня после нашей встречи в Сент-Джонс-Вуде. Может, это вошло в привычку?
– Или даже стало страстью, навязчивой идеей, – строгим голосом добавила я, воспользовавшись тайным источником знаний о множестве личных слабостей нашего гостя.
Сыщик пронзил меня острым взглядом. Полагаю, глаза у мистера Холмса серые, но сейчас они показались мне холодными и гипнотическими, как гладь воды. Ледяной воды, которую так любят американцы.
– В том, что касается страстей, – сказал он высокомерным тоном, не сводя с меня глаз, – то здесь вы, мисс Хаксли, без сомнения, опираетесь на личный опыт.