Танец мотылька - стр. 98
– Ма-а-рк…
– Да, Вика?
Переворачивает меня. Нависая надо мной, входит снова. Нежно и осторожно. Удерживает руки за головой и наращивает темп. Ловко, без боли, доводя меня до сумасшествия.
– Рано еще… потерпи, золотая. Пусть будет ярче, – шепчет Марк, немного замедлив движения. Плавает по краю и топит меня в невыносимо-острых ощущениях.
Пусть терзал, пусть бросал в подземелье, пусть, пусть, пусть… Сейчас он в моей власти и я могу делать с ним, что захочу. Но мне хочется быть ведомой и я покоряюсь его воле полностью.
Марк наклоняется и целует, разливая новую волну жара. Скользит языком по небу, пересчитывает зубы, и я хриплю от недостатка воздуха. Тонкая нить звенит от напряжения.
Рычу:
– Если ты не остановишься, я взорвусь. А если остановишься – я тебя убью.
Смеется мне в лицо, обдавая теплом. Прикусывает слегка губы и язык прорывается в рот, сплетаясь с моим пылким дыханием и криком. Быстрей и быстрей. Ритм слаженный и выверенный. Проникновения плотней и грубей, глубже и неистовей. Настоящий джаз-фанк. Раз-два-три-четыре…Раз!
Закидываю ноги, цепляясь за его бедра, и впиваюсь ногтями в пояс.
Выгибаюсь. Меня подкидывает. Бьюсь головой о кровать. Бабочка раскрывает крылья, чтобы сгореть. Марк пропускает ладони под спиной и тянет к себе. Его крик сливается с моим, и пульсация накрывает нас обоих.
Мотылек и пламя, палач и жертва. То, чему никогда не существовать вместе: вода и огонь. Мы две субстанции, которые поглощают друг друга.
Марк теребит мои волосы, а я смотрю в окно на заходящее солнце. Затекает рука. Шевелюсь, чтобы сменить положение. Вольный тут же привлекает к себе, словно не хочет отпускать.
– Ты понимаешь, что это неправильно? – вдруг говорит он. Ласково, нежно, почти шепотом.
– А ты? – я поднимаю голову, опираясь на руку. Чувствую всем телом тепло Марка. Сейчас слишком хорошо, чтобы думать о чем-то другом.
– Не могу ровно дышать, когда ты рядом, – мужчина запрокидывает одну руку за голову. – Необъяснимо.
– И что дальше?
Вольный смотрит долго, уголки губ незаметно опускаются, в глазах появляется печаль. Синь стынет и превращается в лед.
– Мне все равно, – подытоживает он и снова обнимает так крепко, что я с трудом вдыхаю.
– Расскажи о себе. Расскажи о магии, – подтягиваясь, целую его и укрываю нас простынею с головой.
– Допрос? – смеется Марк и откидывает ткань, раскрывая нас полностью.
– Да-а… – царапаю его кожу на груди.
– Будешь пытать?
– А как же!
Он вдруг переворачивает меня на спину и нависает всем телом. Напряжен и возбужден. Я наигранно сопротивляюсь. Мужчина держит мои руки за головой. Я ерзаюсь и выгибаюсь.