Танец мотылька - стр. 132
Бросаю последний взгляд в ту сторону куда ушел брат или человек, которого я приняла за него. Он задерживается у двери. Вижу, как меняется родное лицо. На место улыбки, будто слайдом наползает удивление и испуг, а за ними... ненависть. Это Артем, я точно знаю. Почему мне кажется, что он меня узнал? Почему сердце кричит и рвется от одной мысли, что он никогда меня не вспомнит? Хочется кричать, бежать за ним, доказывать, что я – Вика, его сестра. Тот самый родной человечек, который всегда был рядом. Сжимаю челюсть до зубной боли.
– Хочешь мороженого? – вдруг говорит Ян.
Я вся дрожу. В помещении довольно прохладно, слышен звук кондиционеров где-то под потолком. Поднимаю на мужчину полные слез глаза.
– Уговорила, лучше чай с пирожным, – мило улыбается Ян. Он берет меня за руку и ведет по проходу к уютной кафешке в центре зала. Она окружена ширмами, спереди плещется разноцветный фонтан.
– Ничего не хочу…
– Хочешь, – Ян наклоняет немного голову, сережка в ухе отбрасывает яркий блик.
– В первый момент мне показалось, что он… не забыл меня, – я говорю вяло, говорю в воздух, но так хочется, чтобы кто-то поддержал. Чтобы услышал и понял. Может тогда легче будет это перенести? Ян поглаживает по спине, затем теребит мои остриженные волосы, которые отливают бронзой и рассыпаются на его крупном плече. Продолжаю бормотать: – Это был взгляд брата, взгляд моего Артема. Правда, только на какой-то миг… Потом он, словно переменился в лице. Я не могу принять это. Знаю, что семья меня не помнит, но… Все равно, что знать, что лекарство горькое, но никогда его не пить, а здесь – пришлось.
– Магия Марка не дает сбой, к сожалению. Ты бы тоже их не помнила. Это Лизка учудила – прибавила тебе психонагрузки только.
– Ты знаешь?
– Уже да. Я не поддерживаю ее методы. Мы не вмешиваемся в работу Мнемонов, мы только исправляем. Я говорил. Но здесь я как раз в отъезде был и Лизке что-то в голову стукнуло. А теперь и ты мучаешься, но и все сообщество под ударом.
Я выбираюсь из его объятий. Отхожу в сторону, заламывая руки. Щеки пылают, мне до ужаса стыдно и неприятно. Стыдно, потому что прижалась к мужчине, которого знаю всего день, да и после этих галлюцинаций с привкусом возбуждения – заставляют меня возле Яна краснеть. А неприятно от одной мысли, что за границей «до» в моей голове сейчас могла быть пустота. Спасибо Лизе, я буду ей всю жизнь обязана за этот поступок. Не знаю, чем она руководствовалась, но она спасла меня. Спасла тем, что у меня осталась надежда, вера в то, что все еще будет нормально. Мечтать о «хорошо» пока не хватает духа.