Танец Иды - стр. 9
Разбор полетов происходил в кабинете Березина, который пришел в УГРО еще до ее ухода и поэтому доверял.
– Что думаешь, Чебнева? – спросил он.
Ну что было делать? Беречь авторитет нового сослуживца или постараться спасти дело? Она выбрала второе и – сразу было понятно – восстановила гордеца Лазуту против себя. Остальные ее поддержали, но скорее для того, чтобы насолить спесивцу.
Ответ она получила, что называется, не отходя от кассы.
– Товарищ Чебнева, конечно, не первый год в нашем деле, – медленно сказал Лазута, поигрывая перочинным ножичком, – но я бы не очень доверял ее поверхностным выводам. Ей бы неплохо…
– Что ей неплохо, я сам решу, – мгновенно оценив ситуацию, резко прервал Березин. – Тебя спрашивать не буду. Давай свои соображения, Анна.
Она стала излагать эти самые соображения. Несмотря на скептическую улыбку, кривившую рот, Лазута слушал внимательно, и Анна сочла это хорошим знаком.
Однако радость оказалась преждевременной. В отместку негодник стал откровенно ее игнорировать. Она сделала вид, что не замечает, потому что по опыту знала: долго он не продержится. Надо же как-то работать! Помогло и то, что в УГРО о ее прошлых делах помнил не только Березин, а значит, какой-никакой авторитет у нее имелся. Знал об этом и Лазута. Поэтому через две недели стал общаться как ни в чем не бывало, правда, только в случае крайней необходимости.
То первое дело все равно закончилось крахом. Грабители исчезли, оставив пустую кассу и два трупа.
Анна восприняла провал близко к сердцу.
– Нехорошо начинать с неудачи, – пожаловалась она Фефе.
– Ничего, как-нибудь справимся, – успокаивала та. – Может, Господь рассудил, что так ты скорее в дело вольешься.
– Это еще почему? – удивилась Анна, справедливо полагая, что все как раз наоборот: удача окрыляет.
– Злость тоже помогает, ежели надо.
Рассудив, она решила, что Фефа права. Злее, значит, внимательнее, настойчивее и упрямее.
Притираться им с Лазутой пришлось еще долго. После первого столкновения были и второе, и третье. А потом случилось убийство на окраине города, подмога запаздывала, и они остались вдвоем против пятерых матерых бандитов. И тут оказалось, что в критической ситуации они понимают друг друга буквально без слов. Если бы не эта непонятная им самим слаженность, лежать бы обоим в грязном сугробе под полуразвалившимся забором бандитского логова.
Потом они рассказывали друг другу, что ощутили в эти мгновения, будто действовали как одно существо, но с двумя парами глаз, рук и ног.
С того дня все пошло по-другому. Лазуту, конечно, могла исправить только могила, но перед ней он выпендривался теперь нечасто, так, иногда, чтобы не забывала: он тоже не лаптем щи хлебает, кое-что умеет, во всяких переделках бывал, к тому же с теорией вопроса у него все в порядке!