Танцы на цепях 2. Уголь и Соль - стр. 22
Что-то ухватило ее за рукав, вырвав из горла невольный возглас.
– Быстрее. Они уже знают о нас.
Уголек не стала спорить и почти побежала вперед, подгоняемая иномирцем. Странные плоские твари появлялись отовсюду и только казались медлительными и тяжелыми. Стоило всего лишь моргнуть – и две таких полупрозрачных «тарелки» выползли на середину дороги. Сольвэ рванул девушку за руку в сторону, едва не уронив. Уголек зло оскалилась и невольно зашипела.
Казалось, что конец тропы – вот он, рукой подать. Мимо проносились арки закрытых переходов, а впереди пространство мягко вибрировало и мерцало.
Выход!
Не успела Уголек обрадоваться, как щиколотку пронзила острая боль. Споткнувшись, девушка кубарем покатилась по земле и только чудом не угодила точно в щупальца еще одного хищника. Резкий рывок – и она уже на руках Сольвэ, до боли впивается ногтями в крепкие плечи. От щиколотки вверх растекался жар. Каждый дюйм кожи подрагивал и пульсировал.
С влажным чавканьем прямо перед ними шлепнулись еще две твари. Сольвэ замер, глаза выискивали хотя бы крохотную лазейку, но тропу перекрыли и с боков, и за спиной. Хищники взяли добычу в плотное кольцо. Можно было попробовать перепрыгнуть, но за первыми рядами уже строились новые. Танец щупалец не прекращался ни на секунду.
Нет, все не может закончиться вот так. Не может!
Воздух загустел. Раскалился. Уголек подумала, что стало слишком жарко – словно мир вокруг превратился в печь и кто-то усиленно подкидывает дрова. Прежде чем она успела подумать о чем-то еще, ближайшего хищника сотрясла крупная болезненная дрожь. На теле расплылись красные пятна, а затем и угольная чернота. Все это происходило в полнейшей тишине, только потрескивала тлеющая плоть и щупальца били по песку.
Тварь агонизировала, и через секунду к ней присоединились еще три собрата.
Температура повышалась стремительно. Колени Сольвэ подогнулись, и он рухнул на землю прямо со своей ношей, придавленный, буквально вбитый в кровавую тропу нестерпимым жаром, бурлившим в венах. Уголек хотела что-то сказать, но слова так и истлели на языке, сметенные горячей волной. Сердце болезненно трепыхнулось в груди.
– Остановись! Сожжешь же их нахрен.
– Я предупреждал, что не смогу себя контролировать!
– Тогда иди вон, я сама все сделаю!
– Не поднимешь ведь…
– Проваливай, и скажи Артумиранс держать проход открытым.
Над головой раздалось недовольное шипение, и чьи-то шаги у самого уха. Уголька аккуратно перевернули и коснулись щеки. Она едва разлепила глаза, но силуэт расплылся. Даже лицо не удалось рассмотреть.