Танцуй для меня, учительница! - стр. 39
Дальше толпились коттеджи, вроде тех, что строили в двадцатом веке на Земле. Простые, но комфортные и просторные, в окружении небольших участков, с подсобными помещениями, гаражами, посадками.
И – наконец – двух-одноэтажные домики. Не слишком вместительные, но явно добротные, построенные на века из одинакового желтоватого камня. Вокруг нечто вроде земных садов, с парниками, ухоженными плодовыми деревьями, кустарниками…
Я моргнула и будто очутилась внутри одного из дворцов.
Черные и шоколадные треугольники паркетного пола складывались в замысловатый, красивый узор. Окна впускали в просторные залы озорных солнечных зайчиков. Тяжелые портьеры из бархатистой ткани спускались вдоль рам застывшими волнами и складывались в веера, банты, воланы.
Стены из камня цвета белого шоколада испещряли рыжеватые прожилки.
Все здесь дышало уютом, теплом и… родиной. Черт? Какая родина для меня на Элларии?
Но я будто всегда здесь жила, наслаждаясь тишиной, что нарушали лишь звонкие переливы птичьих голосов и шорох шагов.
Внезапно я опять переместилась в огромный дверной проем, куда въехал бы небольшой космический корабль.
В центре гигантской светло-бежевой комнаты высилась кровать, окруженная чудесами инопланетной медицины. Сотни устройств реяли в воздухе, проверяя состояние пациента, контролируя все: от дыхания до состава крови.
Мужчина, что неподвижно распростерся на ложе в свободной белой пижаме, напоминал Мельниса. Фамильные черты прослеживались четко и сразу. Жесткая линия чувственных губ, квадратная челюсть, высокий упрямый лоб, крепкое тело, даже не смотря на болезнь. Ах, нет, не на болезнь даже – на кому.
«Какой у него прогноз?» – раздался чей-то низкий, грудной бас. Словно привидения общались вокруг, не замечая вторжения в свое пристанище.
«Он в коме. Что будет дальше, не знаю. В любом случае, вы можете получить его семя и таким образом…»
Фраза оборвалась на полуслове.
Я очутилась в оранжерее, в крепкой хватке Мельниса Онила. Его горячее дыхание обожгло затылок, пошевелило волосы. И стало не страшно – приятно, до сладких сокращений внизу живота и жара, что охватил тело…
– Пожалуйста, не шевелитесь. Я сейчас вас отпущу. Дайте минуту, – тяжелый выдох, сдавленный вдох… и я прижала к Мельнису лицом. Он склонился, едва не коснулся щеки кончиком носа, прижал так, что командорская готовность номер один стала еще очевидней.
– Я собираюсь решить проблему, – внезапно выдавил Мельнис. – Отец может сколько угодно противиться. Но теперь у меня есть цель и есть рычаг давления.
Он сглотнул и… коснулся рта губами. Обжег, ошарашил… и поразил. Если кто и умел целоваться – так это Мельнис Онил. Властно, требовательно и невозможно нежно. Так что я сомлела, совершенно потеряла чувство пространства. Словно зависла в прекрасном нигде, и лишь крепкие руки френа держали на весу.