Танцор у гроба - стр. 42
В предыдущем деле, которым занимался Линкольн Райм, для составления списка улик использовалась обратная сторона мятого плаката с репродукцией из Метрополитен-музея.[4] Сейчас же криминалист был вооружен по первому слову техники: вдоль стен стояли черные грифельные доски, своим запахом напоминавшие о сырых весенних днях в школе, когда маленький Линкольн ненавидел правописание и ждал только уроков естествознания.
Помощник, бросив недовольный взгляд на своего босса, взял кусок мела и, смахнув невидимые пылинки с безукоризненно завязанного галстука и отутюженных, как лезвия, стрелок на брюках, принялся писать.
– Итак, Мэл, что мы имеем? Сакс, помоги ему.
Вдвоем они принялись разбирать содержимое полиэтиленовых пакетов и пластиковых банок, наполненных пеплом, кусками металла, тканей и расплавленной пластмассы, укладывая все на фарфоровые подносы. Эксперты, производившие осмотр места катастрофы, если они в квалификации не уступали людям Райма, должны были использовать установленные на кронштейнах магниты, мощные пылесосы и сетчатые фильтры.
Райм, разбирающийся практически во всех областях криминалистики, по части взрывных устройств был непревзойденным авторитетом. Бомбы его особенно не интересовали до того, как Танцор, оставив маленький сверток в мусорной корзине кабинета на Уолл-стрит, убил двоих его экспертов. После этого Райм посчитал своим долгом узнать о взрывчатых веществах абсолютно все. Он занимался в отделении взрывных устройств центрального управления ФБР – одной из самых малочисленных, но отборной лаборатории, состоящей из четырнадцати следователей и технических экспертов. Эти люди не искали СВУ, самодельные взрывные устройства (официальный термин для бомб), и не обезвреживали их. Их работа состояла в анализе адских машин и мест их взрыва, чтобы по характерным особенностям устанавливать авторов (в определенных кругах изготовление бомб считалось искусством, и ученики старались изо всех сил, постигая секреты мастерства знаменитых взрывников).
– Разве бомба не уничтожает сама себя? – спросила Сакс, роясь в пакете.
– Сакс, ничто и никогда не разрушается полностью и бесследно, – наставительно произнес Райм. – Запомни это. – Однако, подкатив свое кресло к лабораторному столу, он заметил: – Мы имеем дело со скверной штучкой. Видишь эти осколки? Кусочки алюминия слева? Металл не согнут, а разорван. Это означает, что взрывчатое вещество обладало высокой бризантностью.
– Бри… чем? – переспросил Селитто.
– Бризантностью. – И Райм пустился в разъяснения: – Скоростью детонации. Но даже в этом случае от шестидесяти до девяноста процентов бомбы должно уцелеть после взрыва. Разумеется, речь идет не о взрывчатом веществе, хотя его все равно остается достаточно для того, чтобы установить тип. О, тут у нас есть над чем поработать.