Танцевать под дождём. Сказка для взрослых - стр. 2
– А ваш муж кто? Сколько ему лет? Он внимательный? Не пьёт? Много зарабатывает?
– Он самый замечательный человек из тех, которых я когда-либо встречала.
– Тогда как вы можете судить, если сами не были на моём месте? Если вы сами не пережили это, не съели пуд соли, как вы можете что-то советовать?..
Бывают клиентки и полюбопытнее, они заранее узнают факты моей биографии и, при первом удобном случае, напоминают мне:
– Конечно, Анна, вам легко говорить. У вас муж воспитанный, красивый, иностранец и бизнесмен – вы ни в чём не нуждаетесь. А вот я просто не смогла быть, как вы, в нужное время в нужном месте.
Поначалу я просто отмалчивалась, стараясь затрагивать как можно меньше подробностей своей личной жизни, но тяжесть невыговоренных эмоций с каждым днём всё сильнее давила на меня изнутри. В один прекрасный момент я взяла ручку, тетрадь, и начала писать рассказ о себе, который, впрочем, я не собиралась никому показывать. Помните, это один из классических приёмов в психотерапии – обычно его советуют использовать в том случае, если невозможно высказать что-то напрямую.
На самом деле, в отношениях с моим супругом я съела не то чтобы пуд соли – я выпила и выплакала всю соль морей и океанов. Я пережила то, на что вряд ли хватило бы отваги хотя бы у одной моей пациентки, окажись она в подобной ситуации. Попав на моё место, каждая из них непременно отреклась бы, убежала, сдалась. А если не сдалась бы, то не факт что она вообще осталась бы в живых, и я не преувеличиваю. Мой супруг был для меня самым сложным профессиональным уроком, самой трудной и опасной психотерапевтической практикой. Зато теперь я точно могу сказать: глубины тёмных болот человеческого подсознания меня нисколько не пугают. Я знаю, что из любого, казалось бы, непоправимого, мрачного, давящего состояния можно найти выход.
Глава 1. Девиантное поведение
На дворе стоял март – время капели, влюблённых парочек и очумевших от нарастающего тепла кошек. Повсюду в воздухе витала весна, она управляла настроением людей, делая из угрюмых чёрно-серых прохожих радостных и разодетых в яркие тона. И только у студентов-медиков шестого курса ничего не менялось: ни настроение, ни форма одежды. Настроение, более того, даже ухудшалось, ведь близился час расплаты – госэкзамены и защита дипломной работы. Не могу сказать, что я училась старательно, скорее даже наоборот: поступив на первый курс лечебного факультета с непоколебимым желанием служить людям, за пять с половиной лет трудностей и лишений я постепенно потеряла свой энтузиазм и скатилась до проблемной студентки. К четвёртому году обучения, когда пора было определяться с дальнейшей специализацией, я впала в депрессию. На тот момент я была сыта практиками во всевозможных отделениях больниц: меня тошнило от вида любого из человеческих органов и частей тела, и одна мысль о том, что я буду наблюдать эти картины изо дня в день до самой пенсии, вгоняли меня в ужас. Тогда я не придумала ничего лучше, чем выбрать кафедру психиатрии. Меня подкупило то, что душа, являющаяся в данном случае объектом терапии – вещь нефизическая, эфемерная, её нельзя узреть глазами даже на вскрытии. А в практике врача, как я отметила для себя, «чем меньше видишь, тем крепче спишь».