Танатос. МТА - стр. 35
– Ну, ты даёшь! – выпалили я.
– Мы многое умеем, – откинулась девушка на кровать. Лицо пуще прежнего осунулось.
Раздался стук – наконец принесли еду. Ведьма хотела уйти, но я поймал звериный взгляд брошенный на еду.
– Останься!
– Мне пора…
– Говорю останься, хоть так отблагодарю, – прервал я. – Один всё равно не съем – видишь же сколько.
На столе уже места не хватает. Пара молоденьких, с только оформившейся грудью, служанок, принесли последнее – бочонок с пивом и скрылись за дверью, низко поклонившись. Ведьма так и застыла, где остановил. Я пуще прежнего убедился, что, как сложилась про них молва, как выстроили люди отношение, так оно и осталось. Подозрения, ненависть, страх – постоянные спутники самоучек-колдуний.
– Подойди, пожалуйста, – произнёс я. – Вот, а теперь садись и ешь.
Прям с заботой такой говорю. Теснится в груди, хочется и приобнять, и накормить. Да и защитить, чего уж скрывать. Не за вылеченное плечо, а что-то из глубины рвётся.
Проводил взглядом, как она осторожно сперва, а следом всё уверенней, взялась за гуся. Запахи стоят аппетитные, желудок крутит так, словно пауэрлифтер взялся выжать из него всё. Продолжая наблюдать, как она жадно ест, сам набросился, хватая и глотая почти не жуя. Пиво оказалось густым и очень вкусным, щедро солёное и жареное мясо с ним идёт просто отлично. Да ещё и чеснок везде присутствует.
Поковырялись, так сказать, буханкой в зубах мы знатно. От пива стало развозить, но Марина быстро убрала следы хмеля, оставив только лёгкий шум.
– Чего не пьёшь? Может вина? – сытым голосом спросил я.
– Нельзя, – отозвалась она. Губы от жира пуще прежнего красные, да и голос приятный.
– Это ещё почему?
– Алкоголь – это злой дух. Он убивает и разрушает человека. Особенно женщин.
– Это ваше ведьминское учение говорит? – удивился я.
– Да, – кивнула она.
– А что вы пьёте тогда?
– Отвары, настои и просто воду, – бросила она осторожный взгляд на меня.
– Ну что ж, дело твоё. Спорить не буду. Может тогда воды вскипятить? – придумал я.
– Ты странный, – вдруг сообщила она.
– Чем же?
– Ты не боишься меня. И не злишься. Почему?
Я помолчал. Она пристально смотрит, а мне хочется увидеть лицо, но единственная свеча на столике не даёт достаточно света.
– Погоди немного…
Отошёл в сторонку, типа в сундуке поковыряться, а сам шепнул Марине фонарей магических выдать.
– Свети! – скомандовал потом и комнату залил яркий жёлтоватый свет. – Понимаешь, Ваила, мне такое не по душе. Чего они тебя гнобят вообще? Вот не поверю, что плохого натворила.
Глаза оказались чайными. Большие, красивые, а волосы всё-таки тёмно-русые. Лицо тонкое и нежное, лет ведьме не больше восемнадцати.