Танатос. МТА - стр. 32
– Твоюж-ж!!! – заорал я, когда в плечо вонзилась стрела. Боль обжигает,подступила рвота.
Треск, топот, вскрики. Из леса стали выбегать какие-то страшные люди, но мои обученные кони уже рванулись в галоп. Я ору и матерюсь.
– Марин, щит от стрел! Невидимый.
И вовремя, потому как бандиты быстро сообразили что делать. Древки стали проноситься мимо, но ни в животных, ни в меня не попадают.
От боли текут слёзы и хочется истерить. В плече кто-то разворошил осинник или даже шершинник. Злющие насики жалят от души. Очень хочется всё это оборвать, но я только прошипел, чтобы Марина притупила боль. Нам нужен экшн.
Галоп продолжается. Нападавшие давно скрылись, а лес тихим сапом раздался, поредел, да и сошёл на нет. Глазам открылась вечерняя идиллия холмистой равнины с начинающимися полями и даже домики проглядываются. Пока это только амбары, но Фрошхольм уже скоро.
Если бы не запись, то рассуждал бы вслух, поучая Марину. Зачем терпеть боль в плече, если можно не терпеть? Я уже, конечно, отключил основную часть, но не раньше чем пережил это по полной. Для зрителя она будет сохраняться, как было сделано с ощущениями от обуви и вонью. Очень важно набраться опыта, попробовать найти стиль и уже уверенно определять меру и норму. Мне, как своеобразному попаданцу, доступно полное читерство, пользуясь коим только отобью интерес у зрителя. Значит, как уже говорил, надо понять, как лучше и что оставить.
Я первопроходец, основатель. Буду задавать темп. Это накладывает ответственность и хочется выстроить такую базу, на которой можно долго и уверенно развиваться. Займись я обычным блогингом, то читал бы и изучал наработанный опыт, подкреплял практикой. Сейчас же, на передний план выходит именно практика, чуть ли не метод тыка вперемешку с пробами и ошибками. Поэтому нужно терпеть, испытывать всё, записывать и анализировать.
На взмыленных скакунах я внёсся в деревню. Добротные немецкие дома, мощёные улицы и крепкий рукастый люд. Я выбрал такой образ потому, что близко к замку и Фрошхольм словно бы более лоялен, зажиточен и надёжен. А вот дальние сёла выглядят иначе.
– Именем барона…– начал я, заходя в лучший постоялый двор.
– Не нужно объяснять, господин старший гонец, – мягко прервал усато-пузатый хозяин. Он прикрывает лысину кепкой-уточкой, до сих пор ассоциирующейся с гопниками. Но тут образ другой, отлично вписывающийся в австрийского хозяина мясной лавки. – Что у вас с плечом?
Стрелу-то я убрал – вонзилась не глубоко, но крови набежало не мало.
– Разбойники по дороге напали, – пояснил я, ожидая его реакции.